Отправлено: 23.04.07 19:18. Заголовок: ГРАНИ//Федеральные телеканалы не нарушили сетку вещания из-за смерти Ельцина (продолжение)

Федеральные телеканалы не нарушили сетку вещания из-за смерти Ельцина
Российские федеральные телеканалы не стали прерывать вещание из-за кончины первого президента России Бориса Ельцина. В эфир не вышло ни одного экстренного выпуска. В частности, Первый канал сообщил эту новость в информационном выпуске в 18.00, дальше ведущий перешел к другим новостям.


Нынешний президент России Владимир Путин позвонил вдове покойного Наине Ельциной и выразил соболезнования ей и всем близким первого президента России, сообщила пресс-служба Кремля. Действующие российские политики, близкие к нынешней власти, пока публично не выразили сожаление по поводу смерти Ельцина.

Одним из первых выразил соболезнования семье Ельциных бывший президент СССР Михаил Горбачев. "Было много такого, в чем мы расходились, и были большие расхождения, и это сказывалось на политических процессах, но в этот час я выражаю семье Ельцина свое самое глубокое соболезнование", - приводит его слова Интерфакс.

Ельцин скончался в понедельник в возрасте 76 лет. Он умер в Центральной клинической больнице в результате прогрессирования сердечно-сосудистой полиорганной недостаточности, передает РИА "Новости" со ссылкой на управделами президента России Сергея Миронова. По его словам, смерть наступила в понедельник в 15.45.
23.04.2007 19:08

Дословно :
Ирина Хакамада, глава общественного фонда "Наш выбор"
Несмотря на всю противоречивость, особенно те ошибки, которые были допущены на втором этапе правления, Борис Ельцин – это историческая фигура. Я бы назвала его царем-модернизатором. С одной стороны, он оставался царем во всем своем облике и в манере принятия решений, но с другой - он был человеком, который рвал вперед и как мог пытался вдохнуть в страну воздух свободы. Несмотря на все свои противоречия, он внес огромный позитивный вклад в развитие страны. Грани.Ру 23.04.2007

Дословно :
Михаил Горбачев, бывший президент СССР
Я обратился к Наине Иосифовне и всей семье. Я искренне сочувствую горю семьи. Жизнь так распорядилась, что наши судьбы перекрестились и нам пришлось действовать в тот момент, когда в стране происходили важнейшие перемены. Было много такого, в чем мы расходились, и были большие расхождения, и это сказывалось на политических процессах, но в этот час я выражаю семье Ельцина свое самое глубокое соболезнование. ПРАЙМ-ТАСС, 23.04.2007


Дословно :
Геннадий Бурбулис, бывший госсекретарь РСФСР
Борис Ельцин внес выдающийся вклад в отечественную историю. Несмотря на все ошибки, это был человек выдающийся. Он сумел в самый ответственный момент взять ответственность на себя и уберечь страну от кровавого раздела наследства тоталитарного СССР. "Эхо Москвы", 23.04.2007

Дословно :
Борис Немцов, бывший вице-премьер России
Ельцин – исторический человек. Я его считал таковым, когда он был жив. Он был человеком внутренне очень свободным, демократичным, и очень любил Россию. К сожалению, многие в России к нему относились крайне недоброжелательно, если не сказать плохо. Но я думаю, что история все расставит на свои места, и он войдет в историю, как лидер, который хотел дать свободу стране. Думаю, что, не смотря на всю противоречивость, своей личности, внес огромный вклад в дело освобождение моей родины. Лично для меня и для миллионов россиян он дал возможность себя реализовать. Я в полном шоке от того, что случилось. Честно говоря, я был как-то уверен, что он в порядке. Но судьба иначе распорядилась. Газета.Ру, 23.04.2007


Я потрясен этой кошмарной новостью, этим известием. Ельцин дал нашим гражданам свободу, сам ее любил, любил нашу родину, помните, что он сказал Путину, когда уходил? Сказал – берегите Россию. К сожалению, все те завоевания, которые он продвигал, а именно – свободная печать, многопартийность, федеративные отношения, защита местного самоуправления, политическая конкуренция, все эти завоевания сейчас уничтожаются. Причем уничтожаются так жестоко, я бы сказал, беспощадно, думаю, что лучшая память о Ельцине будет, если мы вернем нашей стране свободу. Я думаю, что миллионы наших сограждан, если они не кривят душой, должны быть благодарны Ельцину за то, что он дал им возможность себя реализовать, в том числе, и дал возможность мне себя реализовать. Я счастлив, что имел возможность работать с Борисом Николаевичем, очень жалко, что, в общем-то, он так рано от нас ушел. ...Думал, что его уральское богатырское здоровье позволит ему еще пожить подольше, потому что для многих людей моего поколения он, действительно, дал шанс. Одни воспользовались этим шансом, другие не воспользовались, но, так или иначе, он уважал нашу с вами свободу, и я думаю, что в историю он войдет с большим знаком плюс.
"Эхо Москвы", 23.04.2007

Дословно :
Павел Крашенинников, глава думского комитета по законодательству
Благодаря Борису Николаевичу мы ушли от одной жизни к другой, познали дух свободы. Как любой великий человек он имел как положительные, так и отрицательные качества, но мне кажется, что положительных было больше. Для меня тяжело это пережить. Я лично знал Бориса Николаевича, он меня назначал на высокие руководящие должности в правительстве России, он меня с них снимал. "Эхо Москвы", 23.04.2007

 Отправлено: 20.12.10 14:30. Заголовок: КП//Отставка Ельцина - как на самом деле это было

Отставка Ельцина - как на самом деле это было
Галина САПОЖНИКОВА, Владимир ВОРСОБИН — 30.12.2009

В этот новогодний день 1999 года первый российский президент объявил об отставке. Закончилась великая эпоха 90-х, о значении которой до сих пор спорят...

Чтобы поговорить о последних днях президентства Бориса Ельцина, мы пришли в гости к бывшей первой леди страны. Наина Иосифовна встретила нас просто и трогательно - напекла для нас свое фирменное (и удивительно вкусное) печенье. И мы за чашкой чая пустились в воспоминания...

- Наина Иосифовна, десять лет прошло со времени того знаменитого новогоднего обращения, когда президент сообщил о своем уходе. Для вас это юбилей или повод для грустных воспоминаний?

- Откровенно говоря, мне только недавно напомнили, что прошло уже десять лет... И это утро 31 декабря 1999 года молниеносно промелькнуло перед глазами.

Борис Николаевич вел себя неспокойно всю ночь, очень рано проснулся. Стал собираться. Сказал, что будет запись новогоднего телеобращения. Я удивилась - 28-го была уже запись на телевидении. Почему снова? Ну не получилось, говорит, сегодня перепишем. Стали собираться, костюм какой-то выбирали (для телевидения нужны определенные цвета), и уже на выходе он вдруг посмотрел на меня как-то очень внимательно и сказал: «Ты знаешь, я принял решение: я ухожу в отставку. Будет мое телеобращение. Смотри телевизор».

Я буквально застыла на месте. Но когда поняла, что он действительно уходит, что это наконец-то отставка... Это был такой порыв радости! Я расцеловала его, обняла. Кажется, у него на глазах тоже появились слезы. Но это все длилось мгновение. Потому что он сам, наверное, решил не расслабляться. «Ну все, мне пора». Он быстро сел в машину, Таня - за ним в кортеж, и они уехали.

Потом где-то в начале одиннадцатого позвонила Таня и сказала: «Смотри в двенадцать часов дня папино телеобращение». «Он скажет?» - спрашиваю. «Да», - ответила она и быстро положила трубку. Я начала лихорадочно думать: как это так? Новый год наступает, все готовятся к празднику. Как можно президенту говорить об отставке? Это же волнение для людей, переживания. Без десяти двенадцать засомневалась: звонить, не звонить, думаю, кто меня слушать будет? Но решила, позвоню все-таки, а вдруг и мое мнение услышат? Беспокоить Бориса Николаевича не могла, у него запись. Звоню Тане, говорю: «Таня, ты понимаешь, все готовятся к Новому году. Как сегодня говорить об отставке? Неужели нельзя пару дней подождать, сказать через два дня после Нового года. Подумайте, скажи папе!» А Таня спокойно, но с металлом в голосе: «Мама, изменить уже ничего нельзя. Все будет хорошо, не волнуйся». Я поняла, что все уже продумано.


Знаменитым печеньем Наины Иосифовны, которым она угостила нас напоследок, вечером лакомилась вся редакция.
Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН

- И каким вы увидели Бориса Николаевича на экране?

- Мне показалось, он очень волновался. Я чувствовала его волнение и сама ужасно переживала. Он сказал, что в начале нового века, нового тысячелетия решил уйти в отставку и что теперь страну возглавит политик нового поколения. У меня была такая же радость, как и утром... Но появилось какое-то чувство грусти. Что-то уходит... Все его слова были проникнуты душевностью и теплом, он каждое слово пропускал через сердце. Я проплакала все его телеобращение. Но это была радость со слезами на глазах.

- Но почему?

- Такой груз с плеч его сваливался! Восемь лет президентства - это стрессовая ситуация каждый день. Сначала коммунистический Верховный Совет, потом коммунистическая Дума. Они не принимали законы, нужные для страны, поэтому многие решения приходилось проводить указами президента. Это было сложное время.

- С кем вы разделили эту радость? Кому позвонили?

- Поскольку Таня все знала, я бросилась звонить второй дочери, Лене. Обрадовала и ее. А потом мы встречали Бориса Николаевича - это было днем, где-то после двух - радостно: какой ты молодец, как здорово! Он был очень взволнованным. И уже немного другим...

- Было видно, что уже не президент?

- Это слово никто не произносил. Но мы это почувствовали. Я потом смотрела по телевидению репортаж, как он покидает Кремль. Он сказал Владимиру Владимировичу: «Берегите Россию». Я внутренне чувствовала, какой смысл и сколько души и сердца он вложил в эти слова. Россия для Бориса Николаевича - это было все. Судьба, смысл жизни...

- Готовил ли он семью к этому решению? Вы хоть о чем-то догадывались?

- Нет, абсолютно. Он написал в книге, что как-то нам сказал: «После 31 декабря все будет иначе». Наверное, были такие фразы. Но мы не отнеслись к ним так серьезно, мы готовились к новому тысячелетию. Всем же казалось, что наступление нового тысячелетия - это такое грандиозное событие! Я помню, как еще в институте гадали: доживем ли мы до 2000 года? И ждали, что оно обязательно должно принести какую-то радость. В душе я надеялась, что Господь Бог должен услышать и послать нам что-то радостное к началу этого года.

Как-то в ноябре мы с внучкой Машей ехали в машине, она спрашивает: «Бабуль, когда дедушка уходит в отставку?» Я знала, что согласно Конституции президентские выборы в июле. «А что?» - спрашиваю. - «Ой, бабуля, наконец-то у нас не будет никаких обязанностей, а будут одни права»... Представляете, это ребенок! Этот груз ответственности чувствовала даже она. А какой груз лежал на плечах Бориса Николаевича в это неспокойное время! Думаю, он давно решил, что именно в новый век у руля государства должен быть новый, молодой президент, который будет вести страну.

- Как вы думаете, что перевесило чашу весов в пользу Путина?

- Борис Николаевич в своем выступлении сказал, что именно перевесило эту, как вы говорите, чашу. Он очень хотел, чтобы власть передавалась от одного президента к другому цивилизованно, без катаклизмов в стране. И в телеобращении заявил: мудрость людей позволит им принять решение, они сделают правильный выбор. И действительно, в марте 2000 года на президентских выборах они проголосовали за Владимира Владимировича.

- А Борис Николаевич переживал?


Прожитая с Борисом Ельциным жизнь возвращается к ней в фотографиях.
Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН

- Очень! Особенно когда шел подсчет голосов. Но мы и в 1996 году до последнего не знали, что будет. И в 2000 году - тоже.

- Наверное, сразу после того телеобращения на него обрушился шквал звонков?

- Конечно. Билл Клинтон сразу позвонил в машину. «И как вы поговорили?» - спрашиваю. Он улыбнулся: «Я передал, что немного позже перезвоню. Я теперь не президент, могу себе позволить такую роскошь».

«ГРУСТНО И СТРАШНО НЕ БЫЛО»

- И вот сели вы за новогодний стол и стали обсуждать главную тему?..

- Нет, к Новому году мы уже переболели. Всех переполняла радость. Сначала по-екатеринбургски проводили Новый год и встретили, потом - по-московски. Посмотрели поздравление уже нового главы государства. Подняли тост с шампанским, раздали подарки. Борис Николаевич у нас всегда был Дедом Морозом. Красная шапка, все как положено, а седина своя. Было все очень трогательно и весело. Новый год был особенным, потому что он был легким. До этого все и всегда были в постоянном, хоть и невысказанном напряжении - мало ли что может случиться. А тут можно было позволить себе расслабиться. Даже улыбки были другими. Все радовались. Было ощущение какого-то спокойствия. Что, если даже что-то и случится, не дай Бог, принимать решения уже новому лидеру страны.

- Грустно и страшно не было?

- Мы, конечно, волновались, как Борис Николаевич воспримет свою новую жизнь пенсионера. Ведь до этого ничего, кроме работы, для него не существовало. Мы прямо в новогодний вечер стали строить планы, куда поедем, потому что теперь могли себе это позволить. Мы ведь почти не видели мир: поездок было много и стран, но все протокольно, официально, мы все красоты видели из окна автомобиля. А тут вдруг можно стало спокойно жить. Мы, конечно, думали: вот проснется он завтра - и что? Многие очень болезненно это переносят. К счастью, наши переживания были напрасны. Он очень любил читать, и в детстве, и в юности. А в годы президентства он был этого лишен. И он с упоением стал читать: и классику, и мемуары, и детективы, и историю России. У нас образовалась целая библиотека из книг, которые он прочитал, уже будучи на пенсии. Еще наслаждался спортивными баталиями по телевидению: теннис, легкая атлетика, футбол, хоккей. И я вместе с ним. Жизнь была насыщенной. Всегда с Владимиром Николаевичем Шевченко (начальник протокола первого президента. - Ред.) они составляли план на год, встречи, поездки. И боже упаси было потом что-то изменить! Он этого очень не любил. Когда я его просила: давай мы куда-то не поедем! - он отрезал: решение принято и менять его не будем.

- Из Кремля к нему за советами обращались?

- По-моему, нет, да это было бы и странно. Иногда они с Владимиром Владимировичем встречались, он приезжал к нам в гости, и по телефону они общались. Но о чем они говорили, со мной эта тема никогда не обсуждалась.

- А бывало такое, смотрел, например, новости и бросал в сердцах: «Эх, я бы сделал по-другому!»

- Никогда он таких слов не говорил! Он на все смотрел спокойно. Даже если что-то его смущало, что-то, ему казалось, надо сделать по-другому, он считал, что не имеет права публично высказывать свою позицию. Даже перед нами, своими самыми близкими людьми.

- Вероятно, этот уход здорово продлил ему жизнь: он помолодел, похудел. Просто другим стал человек!

- Еще бы, такой груз свалился с плеч! Еще говорили, что он так изменился благодаря китайской медицине. Это неправда. Когда мы были в Китае, ему предложили встретиться с китайскими светилами, так он категорически отказался. Пришлось, чтобы их не обидеть, мне с ними встретиться.

- Говорил ли он, будучи на пенсии, о каких-то своих ошибках, которые допустил во время президентства?

- Переживания, наверное, были. Он сказал об этом в своем телеобращении. Не все было сделано, о чем он мечтал. Хотелось, чтобы сразу, быстро мы стали жить лучше. А сразу не получилось. И он не мог всего сделать: нефть стоила тогда гроши, и у страны не было совсем денег, одни долги. Время было совсем непростое. Но он попросил прощения у россиян...

«БЕЗ НЕГО СТАЛО ПУСТО»

- В одном из интервью вы сказали, что жизнь ваша делится на три отрезка: студенчество, Свердловск, президентство. Теперь, к сожалению, появился четвертый: жизнь без Бориса Николаевича...

- Теперь бы я сказала, что было две жизни. Одна - с Борисом Николаевичем и другая - без него. Он так много значил для всей нашей семьи и меня, что, когда его не стало, жизнь стала совершенно другой. Ее больше некому наполнять. С ним действительно было как за каменной стеной. Но не в этом суть. Без него стало пусто. Я до сих пор еще не могу поверить, что его нет. И слово «никогда» для меня - это самое страшное слово... Сейчас, конечно, я радуюсь и внукам, и правнукам (их уже пятеро. - Авт.), и своим дочкам. И стараюсь внушить себе, что надо начинать другую жизнь, какой бы она сложной ни была.

- Недавно вас видели на Кубке Кремля.

- Это дань Борису Николаевичу, и я тоже люблю теннис. Я езжу в Екатеринбург, ежегодно у нас там проходят турниры по волейболу на Кубок первого Президента России. В эти моменты я живу его жизнью. Я сижу на трибуне, среди болельщиков, и думаю, как бы он отреагировал. У меня это все время в мыслях: сейчас бы он вот это сказал... Я все проживаю вместе с ним.

- Кто из друзей остался с вами и кто из недругов вернулся, после того как Бориса Николаевича не стало?

- Настоящие друзья всегда остаются друзьями. Не могу сказать, что я забыта. Жаловаться грех.

- В клубе президентских жен вас уже трое. Вы встречаетесь с Людмилой Путиной и Светланой Медведевой?

- Встречаемся, но не так, чтобы часто. Они ведь очень занятые люди. На их плечах огромный груз ответственности, я это понимаю, потому что сама через это прошла. Интеллигентные, достойные женщины, я переживаю за них, живут по протоколу, который диктует и одежду, и поведение.

- Вы производите впечатление очень ранимого человека. Каким образом вы научились не реагировать на выпады телевидения и газет? Прямо скажем, они вашу семью не очень жалели.

- Я не могу сказать, что я не реагировала. Как-то с телеэкрана кто-то сказал, что дочь президента Татьяна украла деньги из транша МВФ и положила их в банке Люксембурга... Абсурд! А ведь обыватели, которые хотели слышать жареные факты, в это верили. Я предлагала: «Давайте подадим на него в суд». Борис Николаевич жестко сказал: «Ты что, хочешь докатиться до их уровня?» И с этим было покончено.

- А он не хотел прижать к ногтю прессу?

- Никогда. Он считал так: «Журналисты должны в этой свободе сами прожить, наверное, тогда в них заговорит совесть и они не будут писать неправду». А ведь сколько он намучился с прессой, придирались ко всему: что работает с документами дома, а значит, наверняка выпивает. А Борис Николаевич вообще не пил после операции, только безалкогольное вино. И он все равно верил, что в России будут честные, правдивые СМИ, это все болезни роста.

- Так он был романтиком?

- Наверное, да. Когда мы были молодые, ему хотелось что-то необычное сделать в отпуске. Например, он обожал сплавляться по речке. И мы сплавлялись и с семьей, и вдвоем. Почти все речки на Урале прошли - и Чусовую, и Вишеру, и Белую. Для него было интересно и романтично именно это.

НИКТО НЕ ЗНАЛ ВЫХОДА

- Ельцин умел прощать своих врагов, уважал прессу, хотя она его беспощадно критиковала. Но в день его смерти часть депутатов Госдумы отказалась почтить его память. А многие россияне до сих пор относятся к Ельцину негативно, хотя он старался им дать свободу и демократию...

- Когда совсем недавно ушел Егор Тимурович Гайдар, коммунисты в Думе сделали то же самое. Это не принципиальность. Это низкий уровень культуры, человечности. Бог им судья. А оценки людей понятны. Годы были очень тяжелые. Прилавки магазинов были пусты, а когда наполнились - не стало денег. Страна действительно оказалась в тяжелейшем кризисе. Но когда-нибудь все поймут, что не по вине Бориса Николаевича. Я понимаю, что в человеческой памяти тяжелые времена остаются на всю жизнь. Но Борис Николаевич понимал: чтобы выйти из кризиса, нужны реформы, без которых жить стране было уже невозможно. Да, не все получилось, как хотелось бы. С позиции сегодняшнего дня очень легко сказать: «Вот так надо было сделать, вот так». Но тогда все делалось впервые, и не у кого было спросить.

- Как вы думаете, как через 10 - 20 лет историки оценят эпоху Ельцина?

- Я надеюсь, что истина восторжествует. К сожалению, многие сейчас оценивают недавние события необъективно, находясь в плену стереотипов. Важно понимать - их историческая оценка остается для потомков. Поэтому должна быть объективность. События 1991 года, 1993 года, которые решили судьбу страны, всего будущего России нередко оцениваются односторонне, предвзято. Я не сомневаюсь, наши дети, внуки, новое поколение дадут правильную оценку, а не эмоциональную.

- Отношение к Ельцину у людей, по-вашему, меняется?

- Да. Я это вижу! По письмам, которые приходят ко мне и в адрес Фонда Бориса Николаевича, по моим встречам с людьми. На кладбище стою, подходят пенсионерки и говорят: «Господи, сколько на его долю грязи выпало, но Господь Бог отмоет его теперь, и мы понимаем, что он не таким был».

Он действительно был кристально честный человек. Он в жизни не мог себе позволить что-то взять или поступить нечестно. У нас, слава Богу, никаких акций и счетов, кроме его гонорара за книгу, не было ничего. И еще он ни от кого не зависел.

- Наина Иосифовна, что бы вы пожелали читателям «КП» в будущем году?

- Достойную жизнь. Чтобы у нас в стране было все хорошо, чтобы все были счастливы, здоровы. Я хочу, чтобы Господь Бог дал бы здоровье каждому. Все остальное в руках человека - он может сделать свою жизнь такой, какой он хочет. И главное, чтобы счастливых минут было у вас как можно больше!

Смотрите также архивное видео:

 Отправлено: 19.06.08 08:34. Заголовок: ГРАНИ//Милиция задержала сына личного оператора Бориса Ельцина

Милиция задержала сына личного оператора Бориса Ельцина В среду на Космодемьянской набережной сотрудники ГИБДД остановили микроавтобус, за рулем которого находился сын бывшего личного оператора Бориса Ельцина Александра Кузнецова – Евгений, сообщает Газета.Ру со ссылкой на адвоката Кузнецова Виктора Запрудского.

Кузнецов перевозил в своем автомобиле около 600 видеокассет с записями официальных мероприятий с участием Бориса Ельцина.

Как сообщил Запрудский, кассеты Кузнецов вез на студию, где должен был сниматься документальный фильм, по его словам, "о нынешнем состоянии демократии в России". Режиссером фильма является Александр Кузнецов.

На место также прибыли сотрудники ОБЭП по ЦАО, которые производят опись кассет. По информации Запрудского, кассеты будут проверять на предмет контрафакта. Также на место инцидента приехали сотрудники Федеральной службы охраны. 18.06.2008 21:18

Дословно :
Евгений Кузнецов
Вероятно, сегодня вышло так, что от "прослушки" поступил сигнал, что везут архив президента, и к ситуации сразу возник интерес.
Газета.Ру, 18.06.2008

 Отправлено: 03.09.08 08:25. Заголовок: Чубайс и Ясин о Ельцине

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, вот ту же вопрос вслед от Алексея, инженера из Москвы. Многие понимают, что главное, что дал народу Ельцин – это свобода. Победа над коммунизмом. По-вашему кто или что помешал Ельцину провести люстрацию?

А. ЧУБАЙС: Ну, отвечая на этот вопрос, для начала я должен сознаться, в том, что я горячий противник люстрации был всегда, и остаюсь до сих пор. Я знаю людей, которые выступают и выступали за это. И считаю, что эти люди не понимают, что такое Россия. Люстрация в Чехии после двух поколений коммунизма, привнесенного извне, из-за рубежа, или в Польше, или в Словакии, это одна история. А люстрация в СССР после 5 поколений, когда собственно говоря, львиная доля мыслящих людей находилась в партии, означала бы просто ну чудовищный подрыв кадрового потенциала новой российской жизни. Я понимаю, что говоря это, может быть, я искажаю позицию в силу собственной истории, я был членом партии. Но на всякий случай, у нас членом партии было 95% российского правительства.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Но речь, как я понимаю, может идти не только о люстрации партийных, но и, скажем так, запрете бывшим сотрудникам спецслужб. Согласитесь, что все-таки МГБ, НКВД, КГБ много крови пролило в стране.

А. ЧУБАЙС: Да. Не то, что соглашусь, а это абсолютно чистая правда, только принимая решение государственное, кроме этой правды исторической эмоциональной, нужно еще отвечать на вопрос не про историю, а про завтрашний день. Вот я скажу, наверное, ужасную мысль для "Эхо Москвы". Но, тем не менее, я ее выскажу. Вообще, государства без спецслужб не бывает.

Е. ЯСИН: Я говорил это, ты не первый.

А. ЧУБАЙС: Серьезно? Евгений Григорьевич, и Вы тоже говорили? Ну, тогда Вы подготовили аудиторию к этой жуткой мысли.

Е. ЯСИН: Они, наверное, не помнят.

А. ЧУБАЙС: Так вот если Вы хотите построить государство, в котором будут спецслужбы, и попытаетесь это сделать вообще в нуля, полностью уничтожив весь потенциал КГБ, включая там Первое главное управление, разведка, включая контрразведка, включая ряд других важнейших спецслужб, то Вы окажетесь перед ситуацией, когда просто ну лет на 5-7 Вы будете существовать без спецслужб, точка.

Е. ЯСИН: Там на самом деле все-таки в разных странах по-разному. Я читал статью бывшего посла Чехии в России, который был, я, к сожалению, не помню его фамилии, но ему было поручено выполнять закон о люстрации. Он был назначен в министерство национальной безопасности. Он выяснил, что там было всего 5 000 офицеров спецслужб, которые занимались внутренними делами. Это было нетрудно. А про то же самое в двух странах социализма в СССР, и в ГДР количество людей, которые были, тем или иным образом, связаны со спецслужбами, было невероятно велико. И Александр Николаевич Яковлев, помнится, который занимался изучением этого вопроса, он сказал, что это было бы просто невозможно. Вы должны были бы обвинить огромное количество людей, которые на самом деле, может быть, и были в чем-то виноваты, но это наш груз. Мы не можем создать. Это создало очень такую напряженную ситуацию в стране. Она на самом деле и была создана даже без люстрации.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, давайте мы все-таки вернемся к фигуре Ельцина. И вот еще один вопрос, который мне тоже кажется важным. Нельзя ли было, это вопрос к Ельцину, но отвечать на него придется Чубайсу, как водится. А нельзя ли было организовать пропагандистское сопровождение реформ? Мне кажется, очень важный вопрос.

А. ЧУБАЙС: Ой, да, это такая тяжелая тема. Тяжелая потому, что я хорошо знаю, что был момент, когда ровно с этим предложением к Борису Николаевичу пришли мои коллеги о том, как это сделать. Они довольно долго и тщательно готовили. При этом я сам не присутствовал, может быть, что-то скажу не точно. Но насколько я знаю, Борис Николаевич долго и мучительно размышлял, ходил по кабинету. Потом сказал: Вы хотите, чтобы я создал министерство пропаганды? Отдел пропаганды ЦК КПСС? Пока я президент, этого не будет. До свидания. Это вот тот случай, когда его глубинная, ну просто на клеточном уровне убежденность в каких-то фундаментальных основах строительства демократического общества вошла в противоречие с этим предложением. На мой взгляд, это тот случай, когда Борис Николаевич ошибся. Но он президент, он принял такое решение.



Н. БОЛТЯНСКАЯ: Евгений Григорьевич, и все-таки первые годы Ельцина в Москве. Что там троллейбус был тогда?

Е. ЯСИН: Чего троллейбус?

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, поездка на троллейбусе была.

Е. ЯСИН: А, ну, это когда он решил, что он не будет ездить на автомобиле.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, популизм классический такой совершенно, не убавить, не прибавить.

Е. ЯСИН: Это тогда, когда… Ну, он также помните, строил здесь рынки районные, терема, в которых нечем было торговать. И было ощущение такое, что он ищет, чтобы такое сделать, чтобы привлечь внимание людей. У него, может быть, не было. Это первые шаги его в Москве, чувствовалось, что у него не было ясной картины того, что собственно надо делать. Потом у меня такое представление, что наступил момент, когда он встретился незадолго до Первого съезда народных депутатов с представителями демократического движения, в том числе академиком Сахаровым и т.д. Я думаю, в этот момент он понял ту платформу, с которой он должен идти.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Необходимость реформ.

Е. ЯСИН: Да, и с тех пор он верно служил этой платформе.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А, давайте, мы спросим Анатолия Борисовича. Известно, вообще, как пришла в голову мысль о необходимости, о проведении, о ходе реформ, или это все было, в общем, интуитивно?

А. ЧУБАЙС: Мне кажется, эти два события, которые Вы сейчас обсуждали, поездка в троллейбусе, и приход к демократическим реформам, как это может не покажется странным, они произрастали из одного и того же корня. Да, я очень хорошо помню, как Бориса Николаевича обвиняли в популизме. Это было таким распространенным, в общем, имеющим основания предметом критики. И в то же время я считаю, что у этих двух вещей корень один вот почему. Он приехал из Свердловска с Урала в нашу родную столицу. Самый бюрократизированный самый оторванный от российской жизни, самый отравленный советскими в то время традициями элитарный город со всеми его законами. Может быть, главное, что он ощутил, как мне кажется, называется ложь. Ложь, которая вообще была основой советской власти, поздней советской власти. В Москве, уж извиняюсь перед москвичами, я ,как бывший питерец, так считал и считаю, в Москве была особенно в высших эшелонах власти советской была сконцентрирована в такой невероятной степени, которая, что называется, только принюхавшись, можно было не замечать. В этом смысле, Борис Николаевич приехал извне. И мне кажется, что для него вот это острейшее ощущение абсолютного вранья, вранья политбюро, вранья центрального комитета, вранья генерального секретаря, вранья газеты "Правда", вранья новостей и т.д. и т.д. Вот именно это его толкало на шаги, которые, кажутся наивными, может быть, ну, совсем поверхностными. Начиная с поездок на автобусе, кончая ярмарки, мы вспоминали с Евгением Григорьевичем. Ельцин организовывал ярмарки по выходным, стараясь накормить людей, что, в общем, было не системно. И локальные вещи так не переворачивают город там 10-миллионный. Тем не менее, основа этого это движение какое-то к реальной жизни. В чем смысл руководителя вообще? Первый секретарь московского горкома партии. Он отвечает за жизнь города, за жизнь людей в городе. А как они живут эти люди?


А. ЧУБАЙС: Да. Кстати говоря, ценах на нефть, совершено верно. Но я уже устал обсуждать эту тему. У меня есть один маленький вопрос. Я уже не спорю, а я встаю на Вашу позицию. Ну, хорошо, ребята. Победил Зюганов, чудесно. Ровно через 4 года строго в соответствии с конституцией в стране состоялись бы абсолютно демократические выборы с возможностью равного доступа всех кандидатов к телевидению и средствам массовой информации. И демократы, сконсолидировавшиеся на выборах, победили бы Зюганова…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Что-то какую-то знакомую ситуацию Вы описываете, Анатолий Борисович. Так реплика в сторону.

А. ЧУБАЙС: Это ситуация (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ) по сравнению с той, которую Вы имеете в виду, очень далека одна от другой. Совершено ясно, что если бы тогда действительно победил Зюганов, а Зюганов 96-го и Зюганов 2008-го это два разных Зюганова с учетом тех сил, которые стояли за Зюгановым, это были бы последние выборы, которые состоялись в нашей стране.

Е. ЯСИН: Да, вот еще один вопрос я хочу задать. Вот мое впечатление, у меня не было с Борисом Николаевичем во время моей работы в правительстве тесных контактов, хотя какое-то время я был его личным представителем. Как говорят шерпой по взаимоотношениям со странами Семерки. Но у меня осталось все-таки такое впечатление, что Ельцин был своего рода двуликим Янусом. Не в смысле его лицемерия и т.д. Он действительно был очень цельный и порядочный человек. Но у него как бы было два "я". Одно лицо это демократический президент новой России, а другое лицо это секретарь обкома. И он не мог как-то так сразу развести эти роли или избавиться от одной.

А. ЧУБАЙС: Слава Богу, я извиняюсь, что перебиваю, Евгений Григорьевич. Конечно, потому что это же и есть залог успеха страны. Ну, я очень хорошо помню себя в 92-93-94-м. Юноша можно сказать. Передо мной сидит генеральный директор производственного объединения, не хочу называть имена. Который там 30 лет производственник, который все прошел, все видел. И тут этот пацан, понимаешь ли, зав. лаб. тут каким-то чудом оказавшийся чуть ли не в Кремле, будет ему объяснять, чего заводу делать, чего не делать. Ну, я же вижу у него в глазах, как он меня воспринимает. Ну, я могу говорить грозным тоном, или не грозным тоном. Но ясно, что я для него вешу ничего, ноль. И Борис Николаевич, который прошел все от директора строительного треста до первого секретаря обкома и члена политбюро, он не то, что речь, он бровь нахмурил и все понятно директору. Все абсолютно встало на свои места. Если бы не было за нашей спиной Бориса Николаевича, мы же, как пушинки, мы в принципе несопоставимы были, наш вес с масштабами задач, которые надо было решать. А его вес был адекватен. Именно в этом залог успеха.

Е. ЯСИН: А меня он обзывал саботажником за то, что я не считал возможным выписывать деньги, которые не были предусмотрены в бюджете. И я знаю, что …

А. ЧУБАЙС: Ну, прямой саботаж, Евгений Григорьевич.

Е. ЯСИН: Люди ходили и жаловались на меня, а он меня потом спрашивал: ну, Вы, правда, саботируете мои указания. Я говорю: да, нет, я не саботирую, но строчки в бюджете нет. Ну что. И я понимаю, насколько это смешно, как-то необычно было в его глазах. Но я как-то иначе не мог. Но в то же время я хочу отметить, что это был человек, который очень уважал свободу слова, очень уважал демократические нормы, которые появились в нашей стране.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Кто там был уполномоченным по правам человека?

А. ЧУБАЙС: Уполномоченным по правам человека он сделал неудобного Сергея Адамовича Ковалева. Это сейчас уже трудно себе представить.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, Евгений Григорьевич, я бы все-таки хотела вернуться немножечко назад в 93-й год, который тоже ставят в вину Ельцину. Но еще помимо разгона, так называемого, разгона парламента был референдум, был указ 1400. И скажем, вот этот период Ельцинского правления как бы Вы охарактеризовали.


Н. БОЛТЯНСКАЯ: Анатолий Борисович, Евгений Григорьевич, вот где-то я вычитала такую фразу, а, может быть, даже она и звучала в программе "90-е время надежд", что Ельцин свою колоссальную харизму, так сказать, положил в платформу реформ, не побоялся ею пожертвовать. Я бы хотела о человеческих качествах, которые, безусловно, играли роль и в политике тоже.

А. ЧУБАЙС: Ну, я бы сказал так. Для Бориса Николаевича вот эта тема была очень тяжелой. Ведь в конце 80-х в период политической борьбы с Горбачевым…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Какие митинги были в его поддержку.

А. ЧУБАЙС: Искренне и глубоко был уверен в том, что мы обеспечим безболезненный переход к рынку. Это было не что-то такое, что он прочитал и повторил. Он был глубоко убежден и считал, что только так и может быть. И когда там с большим трудом Егор Гайдар убедил его все-таки при поддержке Евгения Григорьевича, насколько я знаю, убедил его в ключевом выступлении на съезде, сказать, что все-таки полгода будет плохо.

Е. ЯСИН: Полгода…

А. ЧУБАЙС: За что потом долго критиковали Бориса Николаевича и нас. Вот смотрите, значит, какой наивный, или какой лживый, или какой нечестный. На самом деле в этом-то убедить было крайне сложно. Потому что он искренне считал, что нужно просто навести порядок в экономике. И да, рыночный, но порядок, и тогда он начнет расти, всем будет хорошо. Понимание того, что это потребует годы, у него не было, и для него оно прошло не сразу. А когда оно пришло, оказалась вот ровна та дилемма, о которой Вы сказали. Дальше нужно было вкладывать весь свой политический вес, всю свою харизму в то, чтобы удерживать процесс реформ, теряя шаг за шагом на каждом следующем решении, теряя свой политический ресурс. Что он собственно и сделал.

Е. ЯСИН: На самом деле я напомню, о чем я говорил. Я вспомнил свой разговор с Егором Тимуровичем Гайдаром. Это было в начале ноября 91-го года. Я спрашивал, на что рассчитываешь, и он мне сказал: понимаете, то, что нам предстоит сделать, либо возможно делать при военной диктатуре, либо, если мы имеем лидера, который обладает хзаризмой и готов эту харизму принести на алтарь победы вот преобразований. И нам повезло. Потому что мы имеем такого лидера, как Борис Николаевич Ельцин. Это был действительно один из решающих моментов. Взять только год назад он был уверен, что там есть какие-то секреты, с помощью красных денег или голубых денег перейти безболезненно и т.д. Значит, с ним работали, ему объясняли. Он почувствовал, что он испытывает уважение к этим людям, и он взял на себя ответственность. Вот это опять еще один раз. Понимаете, история стран меняется от того, что лидер в ответственный момент принимает решение.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Очень короткий вопрос…

Е. ЯСИН: Я сейчас только закончу одну мысль. Я смотрел на тех деятелей, руководителей других стран Соединенных Штатов Америки, совсем неплохой президент был Бил Клинтон. На премьер-министра Великобритании. На президента Франции. Они были такие крупные, уважаемые. А я чувствовал, что по сравнению с Ельциным, хотя у него были не такие хорошие, может быть, манеры, не так был хорошо воспитан. По сравнению с Ельциным они пигмеи. Потому что на их долю такие решения не выпадали.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А, скажите, пожалуйста, вот Ельцин после болезни, скажем так, это уже немножко не Ельцин?

А. ЧУБАЙС: А он очень разный был после болезни. Бывали совсем тяжелые моменты, когда действительно это был как бы уже не Борис Николаевич. И просто опускались руки. А потом вдруг совершено внезапно, как принца феникс.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Возвращение.

А. ЧУБАЙС: Ну, полный сил, напор, энергетика просто незримая такая излучается. В этом смысле это какой-то совершенно загадочный характер. И совершенно загадочные свойства личности, даже какие-то физиологические.

Е. ЯСИН: Вот ты знаешь, меня иногда спрашивают. Ну, вот в свое время какие были великие люди в нашей истории. Александр Невский, Пожарский, Минин и т.д. А у нас что? А я вспоминаю, пройдет время, и люди будут говорить, какой крупной фигурой был Ельцин. Прошу прощения – и Горбачев тоже. Александр Николаевич Яковлев и многие другие. Это действительно время было больших людей. Борис Николаевич может быть, номер 1.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Почему нет в Москве улицы Ельцина? Это вопрос Вам пришедший по интернету.

А. ЧУБАЙС: Хороший вопрос. А можно я тоже подпишусь под этим вопросом?

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Я думаю, что мы на этом поставим многоточие. Очень хочется еще раз сказать, светлая память Борису Николаевичу. Я напомню, что сегодня гость программы "90-е время надежд" Анатолий Чубайс. Спасибо, Анатолий Борисович, спасибо, Евгений Григорьевич.

А. ЧУБАЙС: Спасибо.

Е. ЯСИН: Спасибо Вам.
http://www.echo.msk.ru/programs/niceninety/536542-echo/

 Отправлено: 12.01.11 19:30. Заголовок: АиФ// «Ельцин сделал нас свободными»

Марк Урнов: «Ельцин сделал нас свободными»
Марк Урнов: «Ельцин сделал нас свободными»

Автор:
Виталий Цепляев

Опубликовано:
26 мая 10 (0:05)

Увеличить шрифт
Нравится

Марк Урнов, декан факультета прикладной политологии Высшей школы экономики, в 1994-1996 гг. - руководитель Аналитического управления Президента РФ

- При Ельцине в стране развивалась политическая и экономическая конкуренция, формировались свободная пресса и гражданское общество. Люди перестали бояться власти, учились говорить ей в глаза то, что думают. Конечно, переход от тоталитаризма к демократии не мог пройти без трудностей и ошибок.

Обвинять Ельцина в развале Советского Союза глупо - в этом развале были заинтересованы элиты всех союзных республик, давно мечтавшие о независимости от Москвы. Беловежские соглашения, возможно, заключили слишком быстро, но распад СССР был неизбежен. Парад суверенитетов, губернаторская вольница - всё это тоже было, но и это не вина Ельцина. Центр тогда был ещё слишком слаб, чтобы обуздать местные элиты. Не скажи Ельцин губернаторам своё знаменитое «Берите суверенитета столько, сколько проглотите», они всё равно бы его взяли. Важно, что президент смог обеспечить целостность страны, не прибегая к насилию, - благодаря харизме и силе воли, умению договариваться с регионалами. Исключением и самой крупной его ошибкой стала война в Чечне.

К моменту прихода Ельцина к власти экономика находилась при смерти. Нарастал дефицит всего и вся, валютные резервы стремились к нулю, а нефть стоила 8-12 долларов за баррель. Без решительных мер страну было не спасти от голода. Гайдар отпустил цены - в результате сформировалась конкурентная экономика, заработал рынок. Благодаря приватизации к концу 90-х в стране появились компании мирового уровня.

В 90-е у нас не было такой чудовищной коррупции. Это тогда злые языки придумали Михаилу Касьянову прозвище «Миша 2%». То есть 2% отката считались предельным уровнем разложения чиновника. Сейчас предприниматели говорят об откатах в 50%! При Ельцине чиновники не позволяли себе столько воровать (хотя, конечно, и государство тогда было беднее). Зная его крутой нрав, все осторожничали: быть снятым с должности при нём было легко - это потом чиновники стали неприкасаемой кастой. При этом Ельцин был совершенно немстительным, некровожадным. Оппозиционеров, взявших в руки оружие в 1993 году, немного подержали в тюрьме, а потом отпустили.

Более здоровой была и внешняя политика. С республиками СНГ мы дружили, не было никаких намёков на новую холодную войну с Западом. Шли переговоры об интеграции в НАТО. Россия вступила в Совет Европы, что позволило нашим гражданам защищать свои права в Страсбурге… Безусловно, в историю страны правление Ельцина войдёт со знаком «плюс».