Отправлено: 22.11.06 09:26. Заголовок: «Эксперт» №43(537)-20 ноября 2006//Владислав Сурков Национализация будущего [ 139 ]

«Эксперт» №43(537) / 20 ноября 2006
Владислав Сурков Национализация будущего [ 139 ]
Владислав Сурков: параграфы pro суверенную демократию


Люди стремятся жить свободно в составе сообществ, организованных на справедливых началах. Для большинства в определенном социальном масштабе таковыми сообществами являются нации*. Достоинство свободного человека требует, чтобы нация, к которой он относит себя, была также свободна в справедливо устроенном мире.

Высшая независимая (суверенная) власть народа (демократия) призвана соответствовать этим стремлениям и требованиям на всех уровнях гражданской активности — от индивидуального до национального.

Она утверждает принципы массового правления в качестве естественных для массовых культур в эпоху массового доступа к знаниям (информации) и средствам коммуникации. Она осуществима в сложном и усложняющемся во времени взаимодействии государственных, корпоративных и частных влияний.

Здесь, в России, ей предстоит: испытать на себе и обратить в свою пользу мощь глобализации; добиться вытеснения засоряющих перспективу теневых институтов коррупции, криминального произвола, рынка суррогатов и контрафакта; устоять перед реакционными приступами изоляционизма и олигархии**. Создать новое общество, новую экономику, новую армию, новую веру. Доказать, что о свободе и справедливости можно и должно думать и говорить по-русски.

Определение
Рассуждение о суверенной демократии в России отвечает положениям Конституции, согласно которым: во-первых, «носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ»; во-вторых, «никто не может присваивать власть в Российской Федерации».

Таким образом, допустимо определить суверенную демократию как образ политической жизни общества, при котором власти, их органы и действия выбираются, формируются и направляются исключительно российской нацией во всем ее многообразии и целостности ради достижения материального благосостояния, свободы и справедливости всеми гражданами, социальными группами и народами, ее образующими.

Дополнение
Краткими определениями суверенной демократии способны служить почти буквальные переводы этого термина на старомодный («самодержавие народа») и современный («правление свободных людей») русский язык.

Кстати, обозначаемая этим термином сумма идей под разными названиями так или иначе реализуется многими амбициозными нациями.

Данные идеи исходят из представления о справедливом мироустройстве как о сообществе свободных сообществ (суверенных демократий), сотрудничество и соревнование которых осуществляются по разумным правилам. И потому предполагают либерализацию международных отношений и демонополизацию глобальной экономики. Чем, конечно, раздражают планетарных силовиков и монополистов.

Что касается национальных эмоций, то в этом измерении концепция суверенной демократии претендует на выражение силы и достоинства российского народа через развитие гражданского общества, надежного государства, конкурентоспособной экономики и эффективного механизма влияния на мировые события.

Возражение
Возразить крикливой фракции «интеллектуалов», для которых солнце восходит на западе, нетрудно. Достаточно напомнить, что суверенная демократия отнюдь не доморощенная затея. Напротив, это широко распространенное и признанное практикующими политиками понятие: «Успешная трансформация новых независимых государств в суверенные демократии является центральным звеном европейской стабильности». (У. Кристофер, государственный секретарь США, 1994 г.); «… наш [Европейский] Союз хранит сущность… федерации суверенных демократий». (Р. Проди, председатель Европейской комиссии, 2004 г.).

Серьезные критики указывают, что демократия не нуждается в определениях, она либо наличествует, либо отсутствует. А любое уточняющее прилагательное означает или авторитарное поползновение, или софистический подвох.

Между тем давно и точно замечено: демократия не факт, а процесс, затрагивающий самые разные области жизни людей. И процесс этот «пошел» не пять минут назад.

Многие общества в свое время считали себя демократическими, ограничивая при этом права женщин и расовых меньшинств и даже (несколько раньше) приторговывая невольниками. Была ли та демократия такой же, как теперь? И если все-таки нет, то как обойтись без определений?

Например, относительно недавно, в конце прошлого века, некоторые эксперты стали отличать «плюралистическую» (более «современную») демократию от «мажоритарной». То есть в оценках полноты народного правления сместили политологический акцент с доминирования самой большой группы избирателей (которая, при всем к ней уважении, не представляет же весь народ) на состязание за доступ к рычагам влияния на власть всех (и самых малых) групп населения. И правильно сделали, жаль только, что не обошлись без прилагательных.

Перенос ударения на отдельные составляющие демократического процесса неизбежен и необходим в каждой новой точке исторического пространства-времени. В каждом новом контексте перманентного соперничества людей и доктрин.

Контекст
Русские инициировали грандиозную демократизацию жизненного уклада — как своего, так и множества находившихся на орбите их политического и культурного влияния народов***. Предприятие это, движимое (очень по-нашему) больше дерзостью, чем расчетом, отягощенное чудовищными ошибками и жертвами, стало, вместе с тем, самым многообещающим актом глобальной модернизации.

Необратимое усложнение механизмов человеческой экспансии (так называемый прогресс) привело Россию к пересмотру стратегии участия в гонке государственных, экономических и пропагандистских машин. Дизайн последних социальных моделей явно направлен к смягчению политических режимов, росту роли интеллектуального превосходства и информационного обмена, опутыванию властных иерархий саморегулируемыми сетями, короче — к демократии.

Соответствующие преобразования в нашей стране отозвались и драматически сочетаются с глубокими изменениями за ее границами. Демобилизация соцлагеря, удвоив территорию свободы, заодно и невольно открыла различным силам простор для геополитического произвола.

Глобальные плоды просвещения (экономические, информационные и военные инструменты глобализации) самим своим существованием порождают не только надежду на всеобщее процветание, но и соблазн глобального господства. Среди соблазняемых — и некоторые правительства, и банды террористов, и криминальные интербригады.

Конечно, тонкие ценители обнаружат существенную разницу между вселенской бюрократией, всемирным халифатом и всеядной мафией. Но любая чрезмерная централизация материальных средств тотального контроля и уничтожения, тотального производства и потребления, тотального манипулирования и коррупции формирует тотальную (тоталитарную) власть. А значит — непоправимую несправедливость и несвободу. Что крайне нежелательно в любой отдельно взятой стране и абсолютно неприемлемо в глобальном масштабе.

Сохраняя демократический порядок (целостность многообразия) в нашей стране, ее граждане способны ради защиты собственных прав и доходов участвовать в поддержании баланса многообразия в мире. Навсегда расставшись с гегемонистскими претензиями, не дать обзавестись ими кому бы то ни было. Быть на стороне сообщества суверенных демократий (и свободного рынка) — против каких бы то ни было глобальных диктатур (и монополий). Сделать национальный суверенитет фактором справедливой глобализации и демократизации международных отношений.

В таком деле есть прагматизм и романтика. Найдутся союзники и противники. И — может заключаться миссия.

Ударение
Военно-полицейский аспект национальной самостоятельности, в той или иной мере присущий всем государствам, в российском случае слишком часто проявлялся сверх всякой меры, принимая крайние формы изоляционизма и неистового администрирования. Понимание же суверенитета как свободы и конкурентоспособности открытого общества только начинает складываться, отсюда — актуализация темы.

Демократия наша — фактически ровесница века, свежий продукт трагической трансформации через царизм, социализм, олигархию. Дело для многих все еще непривычное, поскольку никогда прежде наше государство не отличалось щепетильным отношением к гражданским правам.

Поддерживать суверенитет без ущерба для демократии и быть открытыми, не теряя идентичности, — задача для начинающих нетривиальная.

И вот, несмотря на то что прилагательные теперь под подозрением, ударение может быть поставлено: суверенная.

Суверенная
Некоторые подвижники коммерческой философии, трудящиеся в специализированных «некоммерческих» и «неправительственных» организациях, пишут, что в наш век интеграции и взаимозависимости глупо цепляться за суверенитет. Вряд ли, впрочем, среди правительств — спонсоров подобных писаний найдется хоть одно, готовое у себя дома ликвидировать национальное законодательство, экономику, армию и самого себя.

Как пример десуверенизации во имя всего наилучшего приводят Евросоюз. Забывая о заминке с евроконституцией (что, допустим, поправимо). И о том, что речь идет либо о становлении устойчивой ассоциации суверенных государств, либо (в самых смелых мечтах) о синтезе мультиэтнической евронации и ее, так сказать, всесоюзном суверенитете, какими бы политкорректными эвфемизмами он ни обозначался.

Для России жертвовать сегодня национальной свободой ради модных гипотез было бы так же безрассудно, как в свое время — ради карл-марксовых призраков. А расплачиваться ею за еду и одежду (и даже за «оборудование») — и безрассудно, и унизительно.

Суверенитет, будучи «полнотой и независимостью власти», не отменяется. Но — меняется его содержание вместе с манерой властвования. Образ государства, рассредоточенный из дворцов и крепостей по присутственным местам, избирательным участкам и телеэкранам, демократизируется. Массовые действия являются в большей степени итогом обсуждения и убеждения, чем принуждения. Среди символов могущества все ярче выступают передовая наука, моральное преимущество, динамичная промышленность, справедливые законы, личная свобода, бытовой комфорт.

Основным ресурсом обеспечения суверенитета признается не просто обороно-, а комплексная конкурентоспособность. Которая обретается на воле, в открытом соревновании, никак не в бомбоубежище или теплице.

Наднациональные и межгосударственные структуры разрастаются отнюдь не в ущерб «полноте и независимости». Им делегируется не власть, как мерещится многим, а полномочия и функции. Право же делегировать (а значит, и отзывать), то есть собственно власть, остается национально-государственной.

Конечно, политическое творчество далеко не всех наций увенчивается обретением реального суверенитета. Многие страны и не ставят перед собой такую задачу, традиционно существуя под покровительством иных народов и периодически меняя покровителей. Размножение развлекательных «революций» и управляемых (извне) демократий, кажущееся искусственным, на самом деле вполне естественно среди таких стран.

Что касается России, прочное иновластие здесь немыслимо. Маргинальные союзы бывших чиновников, действующих нацистов и беглых олигархов, взбадриваемые заезжими дипломатами и незатейливой мыслью о том, что заграница им поможет, могут пытаться разрушить, но никогда не смогут подчинить общество, для которого суверенитет — гражданская ценность.

Встречается мнение, будто десуверенизация нашего государства никому не интересна (или нереальна). Но повсеместная и повседневная нужда в сырье и безопасности столь огромна, а здешние запасы ядерного оружия, нефти, газа, леса, воды так обильны, что излишнее благодушие едва ли уместно. Особенно если учесть, насколько возможность осознания, защиты и продвижения наших национальных интересов снижена повальной коррупцией, диспропорциями экономики и простой медлительностью мысли.

Центр прибыли от международных проектов использования российских ресурсов должен закрепиться в России. Так же как и центр власти над ее настоящим и будущим.

Демократия
Демократия у нас прижилась, но приживалка она или хозяйка — пока вопрос. Формальные ее характеристики (сколько и каких надо партий, президентских сроков, «преемников», социальных пособий, судов, муниципальных образований, государственных предприятий, независимых СМИ) обсуждаются регулярно и остро.


Владислав Сурков

Среди производимых по столь важным и занимательным поводам шумов теряются на дальнем плане слова о свободе, справедливости, доверии. Общественные ценности и мораль почитаются темой чуть ли не академической, а то и вовсе демагогической.

В связи с этим весьма желательно, чтобы поднятая Президентом идея сбережения народа была расслышана обществом в полном объеме как фундаментальная для демократии.

Социальная расточительность, привычка сорить людьми («у Бога людей много»), изводить друг друга без счета и смысла коренится глубоко в прошлом.

Россия теряла в крупнейших войнах больше солдат, чем любой ее союзник или враг. А крупнейшие социально-экономические достижения обретала в периоды деспотического реформирования, подобные войнам.

Окно в Европу прорубалось способами, которые и азиатскими назвать нельзя, не оскорбив Азию. Освоение космоса и атомной энергии добыто жестоким упорством советского крепостничества. Политическую неряшливость, с какой водворялась демократизация, могла себе позволить лишь высокомерная и не знакомая с общественным контролем номенклатура. Подменившая легитимную власть олигархия сопровождалась пандемией нищеты, коррупции и заказных убийств, настоящим коммерческим террором, самоистреблением за деньги.

Мрачными парадоксами прогресса отмечены биографии всех великих наций. Но утешения сравнительной тератологии отвлекают от насущного вопроса: может ли Россия расти иначе? Или всегда — через силу? Возможно ли ее свободное развитие, мирное строительство, ненасильственная модернизация?

Впервые за тысячу лет наше общество так свободно. Складывающийся порядок бранят. И прекрасно, поскольку громогласное негодование по случаю изъянов и отступлений демократии — неотъемлемая ее черта. Одни принимают всякую сложность за хаос, разнообразие — за развал, музыку — за сумбур. Другие шарахаются от малейшей тени регламента и процедуры.

Правда, среди одних и других встречаются суетящиеся перверты с необыкновенной легкостью в мыслях. Смесь дурно понятого традиционализма и либеральных суеверий прописывается простыми рецептами всем страдающим от нехватки денег, воображения и должностей. Бомбометания, баррикады, перевороты, погромы проповедуются настойчиво и с покушениями на литературность.

Задворки демократий всегда кишат радикалами. О них не стоило бы и вспоминать, если бы их не пытались использовать для ослабления национального иммунитета. Если бы опыт свободной России был не так еще мал, а генетическая память о стране радикально революционной, радикально реакционной и радикально бюрократической не так тяжела и притягательна.

Зыбкость, неукорененность демократических институтов питают кое у кого надежды на возвращение к олигархической либо квазисоветской модели, на присвоение власти отдельными группами денежных и аппаратных интересов.

Впервые в нашей истории есть шанс на излечение хронической болезни судорожного (революционно-реакционного) развития. Усложнение реальности (повышение качества жизни и, соответственно, качества недовольства ею; предъявление все более строгих требований к лидерству; фабрикация необычных взрывоопасных заблуждений; вызревание неожиданных экономических проблем) удивит уже близкое будущее неминуемыми и невиданными кризисами.

Освоит ли Россия народосберегающие технологии демократии для их преодоления? Или по обыкновению обратится к разорительному и беспощадному огосударствлению? Или — капитулирует и распадется? Оптимистические варианты ответов предполагают национальную солидарность на основе общих ценностей свободы, справедливости и материального благополучия.

Сбережение народа может стать целью и средством обновления. Программой гуманизации политической системы, социальных отношений, бытовой культуры. Навыком бережного подхода к достоинству, здоровью, имуществу, мнению каждого человека.

Время наблюдений ничтожно, смелые выводы делать рано, но первые шаги российской свободы обнадеживают. Демократия справилась с нищетой, сепаратизмом, общественным унынием, правовой разрухой, остановила распад армии и госаппарата. Потеснила олигархию, перешла в решающее наступление на международный терроризм, укрепила экономику… работает…

Работа
Для суверенной демократии, отличаемой от прочих интеллектуальным лидерством, сплоченной элитой, национально ориентированной открытой экономикой и умением защищаться, абсолютно приоритетны:

— гражданская солидарность как сила, предупреждающая социальные и военные столкновения. Свободное общество не будет мириться с массовой бедностью (на фоне массового же уклонения от уплаты налогов), убожеством социальной защиты, несправедливым распределением общественных доходов. Равно как и не поставит под сомнение (в условиях необъявленной гонки вооружений) необходимость разумных оборонных бюджетов для поддержания престижа и технического переоснащения армии, флота, спецслужб. За надежду на мир в будущем нужно платить здесь и сейчас;

— творческое сословие как ведущий слой нации, возобновляемый в ходе свободного соревнования граждан, их политических, экономических и неправительственных объединений.

Синергия креативных гражданских групп (предпринимательской, научной, культурологической, политической) в общих (значит, национальных) интересах выглядит позитивной альтернативой самозванству офшорной аристократии с ее пораженческой психологией;

Манипуляция и коррупция могут кое-как поддерживать иллюзию государства. Воссоздавать его всерьез по силам только творческому сословию свободных людей, соединенных ценностями, способных к новациям (значит, к конкуренции), движимых личной выгодой к национальным целям;

— культура как организм смыслообразования и идейного влияния. Россия должна говорить, что делает, а не делать, что говорят, в роли не рядового обывателя, а соавтора и соактора европейской цивилизации.




Производство смыслов и образов, интерпретирующих всеевропейские ценности и называющих российские цели, позволит ментально воссоединить расстроенную было нацию, собранную пока условно-административно, на скорую (пусть и сильную) руку.

В полемике культур российское сообщение должно быть весомо и внятно, по природе свободно, по существу справедливо, по форме интересно, по тону приемлемо.

Нужно утвердить собственные позиции в философском, социо— и политологическом дискурсах Запада. А поддержкой искусства (кино и литературы прежде всего) постепенно вернуть покоряющее обаяние отечественной культуры;

— образование и наука как источник конкурентоспособности.

Некоторые конкурентные преимущества, унаследованные от СССР (очевидные в энергетике, коммуникациях, обороне и в самой сфере образования), должны использоваться для устойчивого развития глобально значимой национальной экономики. Могущественная энергетическая держава (до которой пока далеко) возникнет не в результате гипертрофии сырьевого сектора, а в борьбе за обладание высокими технологиями связи и информации, энергомашиностроения и энергосбережения, производства принципиально новых видов топлива.

Интеллектуальная мобилизация на подъем перспективных отраслей, доступ к научно-техническим ресурсам великих экономик, усвоение современной исследовательской и производственной культуры могут стать главнейшими задачами и школ, и университетов, и внешней политики, и международной научной и промышленной кооперации.

Система образования — такая же инфраструктура будущей экономики знаний, как трубопроводы для теперешней экономики нефти. И требует не меньшего внимания и сопоставимых инвестиций.

Сомнения
Говорят: «Россия надорвалась — длительное имперское напряжение лишило ее сил, она утратила пассионарность и покидает историю. Россия распадается — Дальний Восток обезлюдел, Кавказ озлоблен. Россия отстала навсегда — сырьевое захолустье, страна рабов/господ и вечной бедности, перебивающейся с хлеба на квас, с пеньки на газ. Россия вымирает физически — летальный исход от потери населения неотвратим…»

Вообще, всяких вскриков в пользу невозможности, неподвижности, неучастия, небытия всегда хватает в дни испытаний на прочность. Среди доводов декаданса — вернейшие, такие как лень, равнодушие, невежество, слабость.

Устранение России из будущего, попытка спрятать ее в прошлом от «кошмара» глобальной конкуренции — главное в замыслах обеих реставраций (олигархической и бюрократической).

Реванш олигархии (окончательное решение по неограниченной транснационализации российских экономических и политических активов) предписывает стране потерю субъектности, растворение в глобализации вместо участия в ней.

Реконструкция бюрократического государства, чаемая почитателями советской старины, уведет нас от конкурентной борьбы в тупик политической изоляции и экономического прозябания.

Реставрационные концепции вдохновлены малодушием и неверием (рекламируемыми как «здравый смысл»), признают за отдельными корпоративными группировками привилегию присваивать власть, постулируют провал модернизации и чреваты разбродом России со всеми печальными последствиями.

Суверен-демократический проект относится к числу допускающих будущее, и не какое-нибудь, но отчетливо национальное. Потому что народ не наделял ныне живущие поколения правом прекратить его историю; гражданам страны, известной великой цивилизаторской работой, по справедливости принадлежит достойное место в мировом разделении труда и доходов; по принципу «кто правит, того и вера» правящий народ, не утративший веру в себя, — будет.

Русские
Судьба российской нации непрерывно решается как нелинейное уравнение разнородных интересов, обычаев, языков и религий. Русские, неутомимые вершители этой высокой судьбы, плотно сплетены с народами, вовлеченными в создание многогранного российского мира. Вне татарского, угорского, кавказского измерений русское политическое творчество неполно. Исход из России ее народов в 1991−м пережит крайне болезненно. Повторение чего-то подобного — смертельно опасно.

Заглохший (вроде бы) сепаратизм некоторых национально-титулованных территорий оставил повсюду тлеющие очаги культурной замкнутости и архаической нетерпимости. Этнически окрашенные преступные конгломераты (прежде всего террористические) заразили ксенофобией многих людей разных национальностей. Нашлись и среди русских поддавшиеся пропаганде невероятной жизни без соседей и «приезжих».

Шарлатаны, проповедующие прелести этнического уединения, на самом деле пытаются выселить русских из многонациональной России. Куда? В «русскую республику» в границах раннемосковского царства? В этнографический заповедник, где нас никто не достанет, с табличкой «не беспокоить» на заборе?

В каждом регионе и «приезжие», и «местные» должны вести себя в рамках закона и приличия. Этнокриминалитет и сопутствующая ему ксенофобия разрушат русское многонациональное государство, если не будут побеждены правосудием, просвещением и успешным развитием.

Величайшие русские политические проекты (такие как Третий Рим и Третий Интернационал) были обращены к людям других народов и открыты для них. Критически анализируя прошлое, признавая ошибки и провалы, мы вправе и будем гордиться всем лучшим, что унаследовано от империи и Союза. В том числе — уникальным опытом взаимопонимания Православной церкви с исламской общиной, иными конфессиями, всестороннего взаимодействия и взаимопомощи земель и городов.

Русская мысль органически толерантна. Русская политическая культура исходит из межэтнического мира и стремится к нему. Нет никаких сомнений, что русский демократический проект открыт и должен быть привлекателен для всех российских народов.

Европа
В Европе нашу страну представляют по-всякому. Есть несгибаемые приверженцы латинского слогана contra omnes moscos et tartaras****. И сомневающиеся, европейцы ли обитают на дальнем евровостоке. Учителя (и добрые, и суровые), претендующие преподавать беспокойному ученику незабываемые уроки разной степени тяжести. И те, для кого Россия — опаздывающий европеец. И те, кому — стратегический партнер и потенциальный союзник.

Недопустимо, чтобы эти представления стали сплошь отрицательными. Впрочем, и превратить их в монотонно приятные вряд ли когда-нибудь удастся.

Все влиятельнейшие европейские нации (Россия в том числе) имеют неоднозначные мнения друг о друге. Век за веком образуя действительно непревзойденную цивилизацию, они не только сотрудничали и взаимно обогащались. Знали также и много горя от ума. Фашистская галлюцинация, бред нацизма, механизированная резня 1914–1918−го, 1939–1945 гг. — произведения (если кто забыл) стопроцентно европейские.

Европа не нуждается в идеализации. Ее теперешнее преимущество в незаурядной воле к рациональному устройству, к поиску мирного пути, по возможности — в обход политических катастроф и ментальных затмений. Бог знает, получится ли, но как минимум в этом смысле Россия, в свою очередь осваивающая демократию, — в Европе.

Здесь же — интеллектуальные ресурсы, без доступа к которым модернизация нашей страны невозможна. Сотрудничество в сфере науки, техники, высшей школы, мультинациональные корпорации в наукоемких и высокотехнологичных отраслях могли бы связать нашу экономику с европейской и заатлантической вернее и с большей пользой, чем примитивные поставки сырья.

Повторимся, западнее России разные люди: и намеренные подчинить ее, и полагающиеся на взаимовыгодное партнерство. Первым наша демократия способна предъявить решимость в отстаивании суверенитета, вторым — открытость и гибкость, продуктивность кооперации.

Не выпасть из Европы, держаться Запада — существенный элемент конструирования России.

Скромность
Терроризм не добит. Инфраструктура изношена. Больницы и школы бедны. Техническая отсталость и бытовая неустроенность удручающе огромны. Творческие силы скудны и распылены.

Когда для выживания нации срочно требуется новая экономика, упущенное время расторопно доедает старую.

Скромность и трезвость самооценки не повредят амбициям, наоборот, сделают их реалистичнее и честнее. Напомнят: давно пора учиться изобретать, управлять, конкурировать.

Величие



Получит ли великая история России великое продолжение, зависит только от нас, ее граждан. Сегодняшнее величие небесспорно, завтрашнее — неочевидно. Президент Путин постоянно напоминает, что на повестке дня не всеобщий отдых под разговоры о великой стране, а активная работа по модернизации.

Пока же велики не столько достигаемые цели и утверждаемые ценности, сколько цены на углеводородное сырье.

Кажется, газированная экономика тонизирует и освежает. Но если и когда она выдохнется, мы увидим, чего стоят ее производные — шипучие амбиции, игристая риторика и дутое благополучие.

Мы обязаны выстроить базис инновационной культуры, системы создания уникальных знаний, поскольку знание — это власть и капитал для сбережения народа. И сейчас, и в посленефтяную эпоху, наступление которой неизбежно.

Мы обязаны конвертировать сырьевую экономику в интеллектуальную, чтобы проложить России путь наверх, в будущее, в сообщество креативных наций, направляющих историю.

P. S. Текст про суверенную демократию, составляемый по ходу дискуссии совместными усилиями сторонников и критиков, — одна из интерпретаций нашего недавнего прошлого и близкого будущего.

Он основан на предположении о неизбежности усложнения и дифференциации социальных структур. Его задача — привлечение общественного внимания к взаимосвязанным вопросам личной свободы (о демократии) и свободы национальной (о суверенитете). Он открыт для согласия и спора. В нем нет почти ничего обязательного и совсем ничего назидательного.

Единственное, на чем настаивает формируемый текст, — справедливость для каждого в России и для России в мире.

Единственное, чему стремится способствовать, — выработка эффективной практики воспроизводства интеллектуальных, моральных, политических и экономических ресурсов свободы.

 Отправлено: 22.11.06 09:28. Заголовок: О тексте

Текст программный, но IMHO с огромными дырами в политологическом смысле (IMHO регулярно дешевая и хамоватая риторика и неаккуратное цитирование подменяют логику дискурса)


bne

 Отправлено: 22.11.06 19:42. Заголовок: Вот это место - по слогам!

"гражданская солидарность как сила, предупреждающая социальные и военные столкновения. Свободное общество не будет мириться с массовой бедностью (на фоне массового же уклонения от уплаты налогов), убожеством социальной защиты, несправедливым распределением общественных доходов. Равно как и не поставит под сомнение (в условиях необъявленной гонки вооружений) необходимость разумных оборонных бюджетов для поддержания престижа и технического переоснащения армии, флота, спецслужб. За надежду на мир в будущем нужно платить здесь и сейчас;"

- солидарность (но на основе поиска консенсуса, а не окриков сверху)
- уклонение от налогов (но при равной шкале и огромной неоднородности доходов - это разумное поведение!)
- оборонный бюджет (но не повышающийся ежегодно на 20-30% - причем в отличии от науки и культуры)
- надежда должна быть оплачена (но в первую очередь теми кого эта оплата как предполагается защитит!)

И все на таком уровне демагогии! ;-(
Я уже не говорю о том, что вопросы самоуправления и реальной демократизации запрятаны за трескучим частоколом фраз про справедливость и национальную (слово НАЦИЯ встречается чаще чем ОБЩЕСТВО) безопасность

 Отправлено: 24.11.06 10:03. Заголовок: ГРАНИ//Proверенная демократия

Proверенная демократия
На этой неделе Владислав Сурков опубликовал объемистую статью с ученым обоснованием концепции "суверенной демократии". Официозная пресса воодушевленно приветствовала это событие: обозреватель центральной газеты похвалил литературный стиль замглавы кремлевской администрации, заявил, что г-н Сурков "почти не оставил места для маневра своим критикам", и даже предположил, что сурковский текст будет издан в брошюрах для заучивания в школах. Прогноз этот вполне может сбыться: для этого достаточно пары телефонных звонков. С местом для маневра у критиков Суркова и созданной при его активном участии политической системы и впрямь плоховато: Владислав Юрьевич и его соратники успели об этом позаботиться. Что же до стиля, то тут все не столь очевидно.


Реклама :


Вот взятая почти наугад фраза: "Синергия креативных гражданских групп (предпринимательской, научной, культурологической, политической) в общих (значит, национальных) интересах выглядит позитивной альтернативой самозванству офшорной аристократии с ее пораженческой психологией". Таким языком мог бы изъясняться самолюбивый подросток, нахватавшийся мудреных слов и стремящийся поразить взрослое общество своей эрудицией. В сути этой сентенции и не разберешься. Что такое, например, "культурологическая" гражданская группа, существующая отдельно от "научной"? Впрочем, всякий подтвердит, что синергия креативных групп получше будет, чем самозванство офшорной аристократии, да еще не просто офшорной, а безнадежно отягощенной пораженческой психологией.

Иногда образованный автор оказывается не в ладах с привычными грамматическими нормами. Чего стоит, например, "незаконная узурпация" (государственных функций олигархическим капиталом). Быть может, по мнению г-на Суркова, бывает и законная узурпация - скажем, власти в стране узкой группой лиц? Что ж, не будем спорить с признанным экспертом.

Но хватит придираться к мелочам. Лучше попробуем вдуматься в заголовок статьи - "Национализация будущего". В словарях и энциклопедиях национализация обычно определяется как перевод из частной в государственную собственность, иначе говоря, огосударствление. Между тем г-н Сурков не выступает за возврат к социализму советского образца, называя этот строй "крепостничеством". Неужели снова лексическая неряшливость? Обидно.

А может быть, Владислав Юрьевич понимает национализацию нашего будущего по-своему - как придание ему отсутствующего ныне национального характера? Но и тут возникают вопросы. Во-первых, Россия, слава Богу, никем не оккупирована и никакая чужая культура ей силой не навязывается. Что же касается нынешней экономической и культурной глобализации, то автор вроде бы ее не опасается и даже призывает "суверенную демократию" поставить этот процесс себе на службу. Во-вторых, о каком национальном характере идет речь? О русском? Но Россия - страна многонациональная, и проповедь русификации ее будущего бессмысленна и опасна, не говоря уже о том, что антиконституционна. Это, кажется, понимает и сам г-н Сурков, оговаривая, что термин "российская нация" в его толковании соответствует понятию "многонациональный народ" в тексте Конституции. Но тогда формула "национализация будущего" превращается в бессодержательную тавтологию.

Ну ладно, Бог с ним, с неудачным заголовком. Есть ведь и подзаголовок: "Параграфы pro суверенную демократию". От него, конечно, шибает претенциозностью, но вроде как должно быть понятно, о чем идет речь. В одном из первых "параграфов" суверенная демократия определяется как "образ политической жизни общества, при котором власти, их органы и действия выбираются, формируются и направляются исключительно российской нацией во всем ее многообразии и целостности ради достижения материального благосостояния, свободы и справедливости всеми гражданами, социальными группами и народами, ее образующими". Как уже отмечалось, эта пышная дефиниция представляет собой набор банальностей и мало что дает по сравнению с общепринятой трактовкой демократии (народного суверенитета). В памяти всплывает лозунг из читанной много лет назад самиздатовской пародии: "Труд - украшение работы, необходимое условие всякой деятельности". Была там и другая забавная фраза - "Победа мысли над разумом"...

"Суверенная демократия" по Суркову выглядит как некое общее понятие, да и сам автор победоносно ссылается на примеры употребления этого словосочетания на Западе (забывая, правда, сказать, что там оно характеризует не "образ политической жизни общества", а определенную категорию стран). Однако в качестве почвы для этого явления указывается исключительно "российская нация". Что, опять небрежность в изложении мыслей? Или Владислав Юрьевич на самом деле убежден, что плод его теоретических изысканий и практических опытов может произрастать лишь в отечественном климате - по-сурковски говоря, эндемичен для России? Пойми кто может.

Презрительно отмахиваясь от возможных замечаний со стороны крикливых "интеллектуалов"-западников ("интеллектуалов", разумеется, в кавычках - им по уму до кремлевского чиновника как до звезды небесной), г-н Сурков снисходит до полемики с теми, кто считает, что "демократия не нуждается в определениях, она либо наличествует, либо отсутствует. А любое уточняющее прилагательное означает или авторитарное поползновение, или софистический подвох". Такой подкоп под свое детище автор отвергает на том основании, что "демократия не факт, а процесс, затрагивающий самые разные области жизни людей".

Да, по части гладких, но бессодержательных формулировок Владислав Юрьевич воистину мастер. Ну как тут возразишь? Наверное, демократия у нас и впрямь не факт - Суркову виднее. Может, она и процесс - опять-таки ему судить. А уж что затрагивает разные области жизни - это даже "интеллектуалу" понятно. Только вот какое отношение все это имеет к сути вопроса? Впрочем, кремлевский теоретик поясняет свою мысль на историческом материале. Мол, были в свое время общества называвшие себя демократическими и при этом практиковавшие дискриминацию женщин и расовых меньшинств. Так "была ли та демократия такой же, как теперь? И если все-таки нет, то как обойтись без определений?"

Этот изящный намек, видимо, относится к Соединенным Штатам. Однако к чему тут столь тонкая ирония, непонятно. Конечно, в условиях неравноправия полов и рас демократия не может быть полноценной - но это вовсе не свидетельствует о необходимости всегда делить ее на виды и подвиды. И потом, есть прилагательные и прилагательные. Никто не спорит с тем, что разные демократические системы имеют свои особенности и могут так или иначе классифицироваться. Но любое определение при слове "демократия" должно иметь реальный смысл.

"Суверенная" же демократия этому требованию никак не отвечает. Это не более чем тавтология - в лучшем случае невинная, а в худшем (и более вероятном) недобросовестная, наподобие приснопамятной "народной демократии". Такая конструкция нацелена на идеологическое обслуживание политического режима, имеющего внешние признаки демократии, но по сути авторитарного. Если уж говорить об Америке, то там с суверенитетом все было в порядке и до распространения избирательного права на женщин, и даже до отмены рабства негров. И нынешняя Россия на ограниченность суверенитета пожаловаться никак не может. А вот с демократией у нас проблемы. И чем дальше, тем больше.

Ближе к концу своего опуса г-н Сурков не без торжественности провозглашает: "Суверен-демократический проект относится к числу допускающих будущее". За такую щедрость, видимо, надо выразить признательность авторам проекта: ведь могли бы и не допустить - и куда тогда народу деваться? Мало того: будущее нам сулят "не какое-нибудь, но отчетливо национальное". В тяжелый для России час Ахматова надеялась: "И мы сохраним тебя, русская речь,// Великое русское слово.// Свободным и чистым тебя пронесем..." Ох, не ведала Анна Андреевна про "синергию креативных гражданских групп". А может, что-то и предчувствовала, когда писала: "В Кремле не надо жить..."

Николай Руденский

 Отправлено: 11.12.06 19:12. Заголовок: NY Times//Возвращение корпоративного государства

Возвращение корпоративного государства
Гэри Басс

Как писал Карл Маркс, государство есть не что иное, как исполнительный комитет буржуазии. Но в России президент Владимир Путин поставил Маркса с ног на голову: государство управляет большинством важнейших деловых предприятий, а не наоборот. Создан новый гибрид государства и корпорации, в котором общественный и частный сектор переплетены и поставлены на службу Кремлю. Андрей Илларионов, советник Путина по экономике, ушедший со своего поста в декабре 2005 года, называет это "корпоративным государством".
Это уже не просто кумовство. Дмитрий Медведев является вице-премьером и председателем совета директоров гигантской государственной газовой монополии "Газпром", которая контролируют пятую часть мировых запасов газа. Игорь Сечин, заместитель руководителя администрации Путина, был назначен главой совета директоров недавно созданной государственной нефтяной компании "Роснефть". Кремль усиливает свой контроль и в других отраслях. В феврале Путин объединил российские авиастроительные компании в единую государственную корпорацию. В ноябре закрытая государственная компания по торговле оружием, "Рособоронэкспорт", приобрела контрольный пакет "ВСМПО-Ависма" – крупнейшего мирового производителя титана. Директор "Рособоронэкспорта" Сергей Чемезов стал председателем совета директоров компании. Как говорит Илларионов, "в России не осталось никакого пространства для экономических свобод".

Корпоративное государство – это не просто способ обогатиться для аппаратчиков Путина – хотя и это, конечно, тоже. По мнению Кита Дэрена, специалиста по России из Йельского университета, во многом это средство от постоянной головной боли авторитарных режимов: как создать до такой степени рыночную экономику, чтобы она приносила доход, но не дать развиться независимому бизнесу. Ведь он может настолько усилиться, что поставит под вопрос власть правительства. В первую очередь Путин сломил олигархов, которые посмели встать у него на пути. Теперь складывается впечатление, что Кремль усиливает контроль над оставшимися возможными источниками оппозиции. И корпоративное государство не проявляет признаков усталости: возможно, Медведев, кремлевский человек в "Газпроме", будет выбран Путиным в качестве следующего президента.
Источник 11 декабря 2006

 Отправлено: 01.04.07 12:12. Заголовок: ГРАНИ//Все идет по плану

Все идет по плану
Меня совершенно не удивляет, что в Москве дочиста сгорел важный стрип-клуб, откуда выбегали голые. Равно как и то, что расположен был этот чистенький бордель в двух шагах от церкви Рождества Богородицы, на территории государственного УЧРЕЖДЕНИЯ КУЛЬТУРЫ, Московского театра имени ЛЕНИНСКОГО КОМСОМОЛА. Ведь с одной стороны, как известно из советской песни, "КОМСОМОЛЬЦЫ - БЕСПОКОЙНЫЕ СЕРДЦА, КОМСОМОЛЬЦЫ ВСЕ ДОВОДЯТ ДО КОНЦА", с другой - руководитель этого прогрессивного театра Марк Захаров еще в самом начале конца перестройки публично сжег свой партийный билет КПСС, а из искры, как известно, возгорается пламя.


Не удивляет и то, что в Самаре гробанулся самолет, а на шахте "Ульяновская" Кемеровской области в больших количествах погибли бедные шахтеры. Царство им небесное, вечный покой, равно как и воздушным пассажирам, и любителям "обнаженки". Равно как и всем другим, кто ни с того ни с сего вдруг оказался в эти дни на том свете.

Меня вообще ничего больше не удивляет, потому что я недавно догадался - с 25 октября (7 ноября) 1917 года все в нашей стране ИДЕТ ПО ПЛАНУ.

По плану создали ЧЕКУ, заключили Брестский мир и оснастили российские просторы концлагерями.

По плану велели обогащаться, сначала сочинив НЭП, а потом пересажав дураков, поверивших, что это "всерьез и надолго".

Не нашли ничего лучшего, чем избрать в фюреры Джугашвили-Сталина. О, где ты в этом случае великодержавный шовинизм?

Раскулачили мужиков, которые кормили пролетариев, коммунистов и самих себя.

Заманили в СССР американских трудяг, которые приехали сюда со своими тракторами строить социализм в отдельно взятой большевиками стране. Итог известен: трактора отобрали, трудяг большей частью пересажали. Кто будет на Урале, не проходите мимо кладбища. Там таких "американцев" много лежит.

Сначала ругали фашистов и воевали против них в Испании, а потом развели с этими полоумными говнюками великую дружбу, вместе маршировали на параде в Бресте и сильно удивились, когда наступило 22 июня 1941 года.

В благодарность за выигранную войну отправили в ГУЛАГ вернувшихся из плена своих же бедных воинов, а также других "дорогих россиян", тех самых эмигрантов, которых удалось выцарапать на территории "стран народной демократии" или уговорить покинуть для милой Родины Францию, Италию, Китай.

Помогли созданию Государства Израиль, а потом схватились за голову и принялись евреев тараканить со страшной силой.

Выстроились в очередь разоблачать Сталина, когда этого пахана дьявол наконец-то прибрал к себе. Но перецапались между собой и шлепнули Берию, хотя он, пожалуй, вряд ли был большим негодяем, чем все остальные из его компании.

Распахали целину, с которой "черные бури" вскорости унесли плодородный слой земли в небеса.

Принялись, как маленькие, перегораживать реки, ставить на них плотины для выработки электричества, которое некуда было девать. Затопили пахотные земли и месторождения полезных ископаемых.

Пустили в космос собачек Стрелку и Белку, затем - Юрия Гагарина, только чтобы утереть нос богатым американам, которых наша нищая страна сдуру принялась тогда догонять и перегонять.

Помогали различным диким народам деньгами и оружием, которое рано или поздно стреляло в нашу же сторону.

Возили чемоданами доллары разномастным жуликам всех стран, которые именовали себя коммунистами и друзьями СССР.

Сообразив, что котел вот-вот рванет, объявили "перестройку", забрали в свои руки и карманы все, что плохо лежало, стояло, летало, ползало, после чего отправились в церковь замаливать свои прошлые, настоящие и будущие грехи.

И так далее. Другие отдельные детали блестящего выполнения этого плана можно перечислять еще очень и очень долго, но следует заметить, что существование его является самой главной государственной тайной нашей страны вне зависимости от того, кто ею на данный момент правит: Ленин, Сталин, Троцкий, коммунисты, демократы или еще кто-нибудь.

А что у нас положено за разглашение государственной тайны, знают все. Тому же, кто точно не знает, но догадывается, правильный ответ продиктует генетическая память.

Вот и мне она тихонько говорит: кончай ты подобного сорта писанину. Ну догадался, что у нас все идет по плану, так ты что - один, что ли, на всю страну такой умный? Да у нас всем-всем-всем давным-давно известно: ВСЕ ИДЕТ ПО ПЛАНУ. Единственный вопрос - ПО ЧЬЕМУ ПЛАНУ? - является детским, бессмысленным и беспощадным в силу его полной неразрешимости.
Евгений Попов 28.03.2007 16:45

 Отправлено: 13.04.07 10:31. Заголовок: Другая Россия?

Другая Россия?
Леон Арон

Разумеется, у России есть шанс на демократическое будущее, ведь у нее было демократическое прошлое. Безусловно, это прошлое было коротким и несовершенным, но оно было. Контраст между 1990-ми годами и путинской реставрацией отчетливей всего продемонстрировал истинность закономерности (в социальных науках я предпочитаю не использовать слово "закон"), которая хорошо известна политологам. А именно: тупиковые ситуации в политике – обязательное, хотя и недостаточное условие перехода к демократии. Эту закономерность можно назвать "эффектом Великой хартии вольностей".
В 1990-е годы, когда Россия была свободнее, чем когда-либо, она оказалась зажата в тупике (с бесконечными вето и преодолением вето) между левыми и разного рода националистами в парламенте и правоцентристами, либералами и интернационалистами в правительстве. На выборах 1999 года "олигархи" также разделились: на группу во главе с Борисом Березовским, которая поддерживала прокремлевскую правоцентристскую партию "Единство", и группу, наиболее заметным представителем которой был Владимир Гусинский, которая поддержала левоцентристскую партию Лужкова и Примакова "Отечество – Вся Россия".

Похожая ситуация наблюдается сейчас на Украине, где дорога к стойкой демократии вновь зашла в тупик, будучи зажатой между остатками "оранжевой" коалиции Ющенко и Тимошенко и Партией регионов Януковича. Это же противостояние отразилось в среде украинских "олигархов", где так называемая "донецкая" группа (во главе с Ринатом Ахметовым) противостоит "днепропетровской" группе (во главе с Виктором Пинчуком и Игорем Коломойским).

Напротив, суть политической реставрации Путина заключается в том, что исчезли эти конфликты, не выявляющие победителя: конфликты парламента – с исполнительной властью, левых – с правыми, государства – с олигархами, центра – с периферией. При Путине исполнительная власть одержала решительную победу над законодательной, подлинных левых и правых вытеснили созданные Кремлем партии, которым не нужно ничего, кроме депутатских привилегий. Кремль подавил олигархов и вновь жестко контролирует регионы и местных губернаторов.

Поскольку эти победы были одержаны без насилия и при поддержке (или хотя бы без протестов) со стороны большинства российских избирателей, главный вопрос российской демократии заключается в следующем: почему электорат предпочел такое развитие событий и как долго он будет его поддерживать? Безусловно, свою роль сыграли высокие цены на нефть. Помогли контраст между ранней путинской и поздней ельцинской эпохой и то, что в сознании народа демократия ассоциируется с экономическим кризисом, унаследованным от Советского Союза. Но более важным фактором, видимо, стало другое: российский народ больше не захотел терпеть конфликты и неопределенность, которые являются сутью не только тупиковых ситуаций, свойственных зарождающейся демократии, но и сутью самой демократии.

Учитывая общественно-политические реалии, которые Россия получила в наследство от Советского Союза, россиянам, по сути, пришлось выбирать между множеством зверей, бродивших на постсоветским дебрям – будь то олигархи или губернаторы – или же одним исполинским, всемогущим зверем, хозяином тайги в лице государства и Кремля. Первые частенько затаптывали более слабое зверье, однако в основном увечили друг друга, а потому оставляли остальным существам место для роста и полета. Самый большой зверь, хотя и был ослаблен, как это водится после революций, сдержал обещание и установил видимость порядка, запугав всех остальных крупных хищников.

К чести русских, они отвергли власть одного зверя и в 1993, и в 1996 году, когда возникла реальная опасность возвращения коммунистов. Однако к 2000 году народ устали и был готов уступить Левиафану. Эта готовность была и остается основой опоры Владимира Путина и бесконечным источником легитимности его власти.

Всегда сохранялась опасность, что Левиафан, расправившись с более крупными животными, начнет пускать слюну, присматриваясь к оставшейся политической и экономической фауне. Именно это, судя по всему, происходит теперь. Левиафан пришел к тому, к чему стремился меньше всего: произошел рост доходов населения, в основном за счет нефтяных поступлений и реформ, проведенных в ужасающие и ненавистные 1990-е. А в том, что касается других неотложных социальных, экономических и оборонных проблем – нищенствующих и устаревших здравоохранения и образования, перегруженной и обветшавшей промышленной инфраструктуры, абсолютно небоеспособных вооруженных сил (не говоря уж о преступности и коррупции) – самый большой зверь оказался бессилен.

Но, по крайней мере, за последние три года Россия получила прививку, защищающую от веры в обманчивые короткие пути, самые губительные из которых – это порядок в отсутствие закона и демократия в отсутствие свободы. Невозможно точно сказать, когда это понимание приведет к возрождению готовности терпеть конфликты и тупиковые ситуации. Опыт других стран заставляет предположить, что это случится, когда недостатки нынешней политической системы начнут все более очевидным и пагубным образом сказываться на российской экономике и российском обществе.
http://www.inopressa.ru/aei/2007/04/12/13:20:06/rossia

 Отправлено: 09.01.07 23:05. Заголовок: ГАЗЕТА.//Вместо страны вернувшегося совка нам на самом деле предъявляют страну победившего цинизма.

Паленый «совок» Алексей Рощин.

Свобода от любых обязательств перед гражаданами делает власть слабой.

Прекрасную фразу произнес недавно кто-то из русских интернетчиков: «Что-то все меньше вокруг новых русских и всё больше новых совков». Наступление «совка» ощущается буквально во всех сферах жизни – от искусства и пропаганды до экономики и политической системы. Все это происходит на фоне пока еще полных прилавков и в условиях конвертируемости рубля, а также свободного выезда за границу – то есть «совок» пока получается очень удобный для многих. Исходя из народной мудрости «от добра добра не ищут» многие сегодня склонны спокойно воспринимать все более явные признаки «осовечивания» страны. Мол, что ж тут? Конечно, душновато становится, да и без демократии как-то неуютно – но ведь и при Союзе мы как-то жили? И кое-что было неплохо, как теперь выясняется, – колбаса там по 2-20, квартплата низкая… Можно и потерпеть Суркова в роли Суслова – в конце концов, у них и фамилии похожи. Были у «совка» минусы – но ведь были и плюсы! Так рассуждают сейчас многие «простые обыватели»… И рассуждают зря.



Наступающий сегодня на нас со всех сторон новый общественный строй – это уже даже не «совок». Он очень похож на него, но едва ли он когда-нибудь в него обратится… И радоваться этому не приходится.

Что роднит сегодняшнюю ситуацию с эпохой «позднего совка»? Прежде всего, налицо то же отсутствие или явный недостаток каналов обратной связи между «управляющими» и «управляемыми». В экономике это господство монополий, которым по их природе в принципе наплевать на потребителей; в политике – сплошная власть, которая делает всё, чтобы «электорат» не имел никаких реальных рычагов, способных на нее повлиять.

Меж тем даже пламенный народный трибун Виктор Анпилов сегодня знает, что монополизм – это губительно, а отсутствие обратной связи ведет к краху. В конечном итоге, «совок» рухнул именно из-за этого… Однако до того он все же продержался 70 с лишним лет. За счет чего? И можно ли ожидать, что нынешний «недосовок» сможет продержаться хотя бы половину этого срока?

Секрет живучести «совка» был в его идеологии. Сама по себе «власть рабочих и крестьян» существовала, конечно же, совершенно отдельно от самих рабочих и крестьян – жила в других домах, читала другие книги и покупала продукты в других магазинах; однако над ней довлела мощная инерция левой коммунистической идеологии, твердящей, что власть должна обслуживать «трудовой народ», заниматься «социальным развитием», «воспитанием всесторонне развитого человека» и т. п. Многие «профессиональные коммунисты» чуть ли не с ленинских времен промеж собой смеялись над «догмами», однако явным образом отказаться от них они не могли.



Инерция левой идеологии долгое время в каком-то смысле заменяла руководителям совка отсутствующую обратную связь с народом, и, видимо, именно благодаря этому «совок» все же сумел продержаться так долго…


ВАШЕ МНЕНИЕ

Представьтесь:



Ваш e-mail:



Ваше мнение:




Теперь посмотрим на нынешнюю власть. По своей независимости от народа она уже сегодня почти копия коммунистической, однако никакого давления «идеологии» над ней нет! Власть наша, несмотря на все потуги сурковской команды, никакой идеологии вообще не имеет, и, даже если придумает, она все равно никак не будет закреплена исторически. Фактически нынешняя власть в стране вольна делать что угодно, и в этом ее коренное отличие даже от «совка». А это, в свою очередь, означает, что реально насущные проблемы огромного населения нашей северной страны никто даже и не подумает решать. Не до этого, да и зачем, собственно?

Сегодня даже молодежь в «Единую Россию» завлекают обещанием, что ЕР послужит для энергичного молодого человека «социальным лифтом» НАВЕРХ, туда, во власть, куда иначе «не берут»! Упоминания «социальных лифтов» звучат вполне официально. Никому даже в голову не приходит говорить молодым карьеристам банальности о «возможности послужить стране», «помочь Родине», «быть на переднем крае, там, где трудно» и тому подобные благоглупости. На смену советскому ханжеству пришел откровенный цинизм. Однако, как известно нам из великой русской литературы, цинизм на деле – позиция слабого и изверившегося человека.

Вместо страны вернувшегося совка нам на самом деле предъявляют страну победившего цинизма.

Такой строй долго не проживет. Рухнет при первом же порыве ветра.
12 ДЕКАБРЯ 2006 10:39

 Отправлено: 31.01.07 19:13. Заголовок: ЭКСПЕРТ//Сергей Глазьев Приватизация настоящего

Приватизация настоящего [ 136 ]
Сергей Глазьев (Депутат Госдумы, руководитель Национального института развития.)

Размышления по поводу статей Владислава Суркова о суверенной демократии

Иллюстрация: Глеб Бозов

Российская властвующая элита жаждет самоидентификации. Исходящие время от времени от главы государства нелестные оценки непатриотического поведения олигархов, которых заместитель главы администрации президента Владислав Сурков метко окрестил «офшорной олигархией», возможно, заставили некоторых из них задуматься о своей роли в судьбе отечества. Во всяком случае, многие из офшорных аристократов потянулись на родину с подарками. Те же, кто не захотел присягнуть нынешней власти, вынуждены были схорониться за рубежом в ожидании лучших дней.

Но сущность власти от этого не поменялась. Просто всех обитателей и претендентов на место под солнцем разделили на «своих» и «чужих». «Своим» выписали индульгенцию, «чужих» на всякий случай «зачистили». «Свои» делают то же, что и раньше, — приватизируют государственную собственность, злоупотребляют монопольным положением, присваивают природную ренту и наслаждаются другими источниками получения сверхприбыли за счет завладения чужим. Но при этом строго соблюдают субординацию, знают с кем, как и когда надо делиться и не балуются политикой. Монополию на власть закрепили политической реформой, поставив всех претендентов на замещение выборных должностей в очередь на согласование кандидатур с президентской администрацией.

Потребность в идеологии
Казалось бы, навели в стране порядок. Но держится этот порядок на страхе и деньгах. Наиболее дальновидные из властей предержащих понимают ненадежность таких скреп. Дрожащие за свое кресло коррумпированные бюрократы — ненадежная опора, способная только дискредитировать власть. Их круговая порука ежечасно снижает эффективность государственного управления, из которого нельзя изгнать даже алчного болвана без того чтобы не подорвать всю властную вертикаль, смонтированную на отношениях личной преданности. Преумножение некомпетентности вызывает нарастающее раздражение политически активной части общества, уставшей от проявлений тотальной коррупции, невежества и безответственности власти, паразитический характер которой становится все ярче выраженным.

Усиливается раздражение и среди деловых кругов, все более угнетаемых коррумпированными чиновниками и иностранными конкурентами, к которым наша власть традиционно относится более благосклонно, чем к отечественным товаропроизводителям. И хотя политическая нелояльность чревата конфискацией бизнеса, у многих предпринимателей нарастает склонность к политическим рискам. Так что деньги могут накопить и политические конкуренты, воспользовавшись недовольством прижатого административными поборами бизнеса. Власти срочно нужна идеология, которая, с одной стороны, обеспечит поддержку народных масс, а с другой — мобилизует саму властвующую элиту. Такую задачу поставил Владислав Сурков, выдвинувший концепцию суверенной демократии, которую тут же подхватили функционеры партии власти. Попробуем разобраться в смысле заявленной им идеологии.

Самоопределение власти: декларации и реальность
Сурков определяет суверенную демократию как «образ политической жизни общества, при котором власти, их органы и действия выбираются, формируются и направляются исключительно российской нацией во всем ее многообразии и целостности ради достижения материального благосостояния, свободы и справедливости всеми гражданами, социальными группами и народами, ее образующими».

В сущности, это определение вытекает из российской Конституции, которая декларирует, что «носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ». Важны нюансы — заявленная Сурковым цель (благосостояние, свобода и, главное, справедливость для каждого) и способ ее реализации (суверенитет российской нации в том, что касается выбора как власти, так и ее действий). В общем, вполне привлекательные цели и способы их достижения, соответствующие смыслу социального и демократического государства, с которыми может согласиться любая из зарегистрированных политических партий. Вопрос, как всегда в нашей стране, заключается в конкретных технологиях реализации декларируемых государственной властью целей.


Сергей Глазьев

Нужно разобраться в смысле, который Владислав Сурков вкладывает в понятие суверенной демократии в ее нынешнем виде. Он ее трактует как процесс, в ходе которого «России предстоит: испытать на себе и обратить в свою пользу мощь глобализации; добиться вытеснения засоряющих перспективу теневых институтов коррупции, криминального произвола, рынка суррогатов и контрафакта; устоять перед реакционными приступами изоляционизма и олигархии. Создать новое общество, новую экономику, новую армию, новую веру. Доказать, что о свободе и справедливости можно и должно думать и говорить по-русски».

Сказано красиво. Но есть сомнение в том, что этот процесс идет в декларируемом направлении. Во всяком случае, факты говорят об обратном. Мощь глобализации сокрушила российскую обрабатывающую промышленность, выдавив экономику страны на сырьевую периферию мирового рынка и лишив ее даже суверенитета в денежной политике, суть которой сводится исключительно к поддержке американского доллара. Коррупция и криминальный произвол, по общему мнению, только усиливаются. То же, судя по массовым отравлениям алкоголем, касается и рынка суррогатов и контрафакта. Власти удалось только устоять перед «приступами изоляционизма», ограничив коммунистическую альтернативу парламентской фракцией, а также «построить» олигархов, которые отнюдь не закрыли и даже пополнили свои офшорные счета за счет полученных от правительства «откупных».

Еще хуже обстоят дела со свободой и справедливостью. Бурный приток нефтедолларов почти не затронул широкие народные слои. Среднестатистический рост доходов населения сопровождается усилением его дифференциации по уровню средств и благосостояния. Даже официальная статистика, не учитывающая теневые механизмы перераспределения средств, показывает неприемлемо высокий для демократического государства — пятнадцатикратный — разрыв в доходах между наиболее богатым и наиболее бедным децилем населения. Реально, по оценкам специалистов, этот разрыв достигает тридцатикратной величины. Согласно данным социологических опросов, подавляющее большинство населения (88%) не видит улучшения в реализации принципа социальной справедливости. Причем негативные оценки бедного населения (92%) ненамного отличаются от мнения благополучных слоев (67%). Подавляющее большинство наших граждан в течение последних семи лет не видит улучшений ни в борьбе с бедностью (84%), ни в уровне жизни населения (80%).

Россия остается единственным государством в СНГ, где минимальная зарплата официально устанавливается ниже прожиточного минимума. Причем втрое ниже, тогда как куда менее богатые Украина, Белоруссия, Казахстан давно избавились от этого позора. По оценкам ученых, степень эксплуатации труда в России самая высокая в мире — на единицу производимой продукции российские наемные работники получают вчетверо меньшую зарплату, чем их коллеги в ЕС. А цены на потребительские товары в российских городах не ниже, чем в европейских.

В отношении свободы у не обремененных властью граждан тоже нет иллюзий. Они могут чувствовать себя свободными только от ответственности — от их мнения и желания ровным счетом ничего не зависит. Доля граждан, высоко оценивающих свои возможности профессиональной самореализации, уменьшилась с 33% в 2003 году до 24% в 2006−м. Лишь 3% наших граждан считают, что они имеют какое-либо влияние на власть. Они, конечно, могут проголосовать за один из утвержденных в Кремле избирательных списков, но народные избранники в нынешней политической системе влиянием не пользуются — все решают назначаемые президентом люди. Граждане могут, конечно, свободно высказывать свое мнение, но только у себя на кухне — доступ к телевидению возможен только с согласия администрации президента.

Говорить о свободе и справедливости действительно можно и должно. Только эти разговоры для правительственных министров что мертвому припарка. Если судить о приоритетах государственной политики по структуре бюджетных расходов, то приходится констатировать, что главный приоритет — это отнюдь не подъем благосостояния российских граждан, а кредитование военных расходов США и других стран НАТО. Только в этом году на приобретение их долговых обязательств будет потрачено 1,7 трлн рублей, а в будущем — 1,5 трлн рублей профицита российского бюджета. Это вдвое больше расходов на собственные Вооруженные силы и в десять раз больше ассигнований на так называемые приоритетные национальные проекты.

Уровень социальных расходов государства в России один из самых низких в мире, он не соответствует ни запросам социального государства, ни потребностям развития человеческого потенциала. Чтобы достичь среднемирового уровня социальных расходов, российскому государству надо увеличить их на 4,9% ВВП. Эта величина соответствует профициту федерального бюджета, который планируется на будущий год в размере 1,5 трлн рублей, или 4,8% ВВП. Таким образом, профицит российского федерального бюджета равен объему недофинансирования социальных расходов по сравнению со среднемировым уровнем. Иными словами, профицит федерального бюджета образуется не потому, что российское государство получает доходов больше, чем ему требуется для выполнения своих функций, а вследствие недофинансирования социальной сферы.

Вот вам и «новая экономика, новая армия, новая вера». По сути, это вера в американский доллар, на поддержание которого направляются валютные поступления и сверхприбыль от экспорта российских энергоносителей. Россия снабжает страны НАТО своими энергоносителями и там же оставляет валютную выручку, исполняя роль типичной колонии, обеспечивающей метрополию сырьем, дешевым трудом и национальным доходом. Возникает вопрос, может ли суверенная демократия быть экономической колонией?

Отказ от суверенитета как политика денежных властей
Важнейший инструмент суверенного государства — его право на эмиссию собственных денег. Используя государственную монополию на денежное предложение, государство может авансировать свой экономический рост. Как известно, современный мировой экономический рост начался с промышленной революции в Европе, которая стала возможной благодаря организации долгосрочного дешевого кредита государством, создавшим механизм эмиссии национальной валюты. Возможность экономического чуда быстрого восстановления разрушенных войной стран Западной Европы появилась благодаря механизму рефинансирования коммерческих банков под векселя промышленных предприятий, которые переучитывались центральными банками этих государств. Столь же стремительный послевоенный подъем Японии был обеспечен дешевыми кредитными ресурсами, создававшимися государственной кредитно-финансовой системой на основе долгосрочных сбережений граждан. Сегодняшний рост экономики Китая питается эмиссией кредитных ресурсов, предоставляемых под низкий процент на цели модернизации производственных предприятий также через государственные банки.




В отличие от всех уважающих свой суверенитет и национальные интересы государств, которые используют государственную монополию на эмиссию денег в интересах собственного социально-экономического развития, российские денежные власти целиком сориентировали печатный станок на поддержание американского доллара и евро. Это искусственно ограничивает возможности экономического роста экспортом сырья и внешней торговлей, угнетая внутренне-ориентированные отрасли.

Все последние годы Центробанк использует единственный канал денежной эмиссии — приобретение иностранной валюты и единственный способ регулирования денежного предложения — стерилизацию. Нетрудно показать, что привязка денежной эмиссии к приросту валютных резервов при количественном ограничении денежной массы влечет отток денег из большей части производственной сферы, ориентированной на внутренний рынок, которая в отсутствие доступа к кредиту вынуждена занижать оплату труда и сворачивать производство.

При такой политике выходит, чем больше валютной выручки приходит в Россию от экспорта нефти и газа, тем меньше денег будет предоставлено для развития других отраслей экономики и бюджетной сферы.

Бесполезными при такой политике оказываются и иностранные инвестиции. Ведь чем больше капитала вложат в приобретение акций российских предприятий иностранные инвесторы, тем больше будет прирост валютных резервов и денежная эмиссия под их увеличение и тем больше денег будет стерилизовано денежными властями. Выходит, что приток иностранного спекулятивного капитала на финансовый рынок обернется оттоком денег из его инвестиционного сегмента.

При такой политике в России никогда не будет своей полноценной банковской системы. Поскольку Центральный банк жестко ограничивает денежное предложение и не занимается созданием должной системы рефинансирования коммерческих банков, рост последних строго ограничен общим пределом увеличения денежной массы, устанавливаемым денежными властями. В результате коммерческие банки не могут удовлетворить растущий спрос на кредиты, а их наиболее благополучные клиенты, достигая уровня международной конкурентоспособности, переходят на кредитование за рубежом. И без того небольшой объем операций отечественного банковского сектора сужается. Таким образом, возникает еще один парадокс проводимой политики: чем больше валютные доходы российской экономики, тем меньше возможности развития отечественной банковской системы.

Чтобы оценить упускаемые возможности в сфере денежной политики, представим, что Россия отказалась от Центрального банка и своей национальной валюты, перейдя на использование долларов и евро во внутреннем обороте. В таком случае денег у нас оказалось бы вчетверо больше, инфляция стала бы в три раза меньше, а кредиты — вдвое дешевле и доступнее. Об этом говорит структура денежной программы на 2006 год.

Действительно, на 1 января 2006 года на 2,299 трлн находящихся в обращении рублей денежной базы Центральный банк аккумулировал 5,245 трлн рублей чистых международных резервов. При этом чистые внутренние активы ЦБ составили –2 946 млрд рублей. То есть денежные власти изъяли из экономического оборота в стабилизационный фонд и долговые обязательства ЦБ более половины эмитированных денег. К концу года соотношение оставленных и изъятых из экономики денег составит 3 095 млрд рублей к –4 869 млрд при увеличении международных резервов до 7 964 млрд рублей. Иными словами, на один рубль, работающий в российской экономике, более двух резервируется в иностранных активах. Для сравнения заметим, что в развитых странах соотношение обратное — величина денежной базы многократно превышает объем золотовалютных резервов.

Продолжение такой политики обрекает Россию на колонизацию и роль донора развитых государств и, в конечном счете, на утрату внутренних источников экономического роста и фактическую потерю национального суверенитета. Сурков это понимает, когда пишет, что «центр прибыли от международных проектов использования российских ресурсов должен закрепиться в России. Так же как и центр власти над ее настоящим и будущим». Но вряд ли он убедит в этом Кудрина или Игнатьева, проводящих последовательную политику поддержки американского доллара и бюджета за счет российских природных ресурсов и налогоплательщиков.

Мнимые и настоящие враги суверенной демократии
Сурков провозглашает истины, которые многие годы доказывали лучшие представители народно-патриотической оппозиции. Его тезис о том, что «манипуляция и коррупция могут кое-как поддерживать иллюзию государства. Воссоздавать его всерьез по силам только творческому сословию свободных людей, соединенных ценностями, способных к новациям (значит, к конкуренции), движимых личной выгодой к национальным целям», был и остается краеугольным камнем программы Народно-патриотического союза. Так же как и тезисы о фундаментальном значении науки, образования, культуры, об «интеллектуальной мобилизации на подъем перспективных отраслей». Об этом настойчиво все последние полтора десятилетия пишут и говорят как лидеры народно-патриотических партий, так и ученые. Это очевидно. Как и то, что все эти годы власть угнетала науку (финансирование которой до сих пор во много раз ниже минимально допустимого уровня) и образование (зарплата учителя остается в большинстве регионов страны унизительно нищенской). Власть разрушала культуру (отдавая телеэфир контркультуре самого похабного и бездарного содержания), блокировала развитие передовых отраслей (производство в которых упало на порядок и во многих направлениях уже не может быть восстановлено).




Сурков явно не там ищет врагов будущего России, говоря о мнимых реставраторах олигархического или бюрократического толка. Олигархический режим никуда не ушел — просто в альянсе паразитической олигархии и коррумпированной бюрократии поменялись места ведомого и ведущего. При Ельцине олигархи помыкали насквозь коррумпированной бюрократической верхушкой. Сегодня, наоборот, они охотно строятся по команде сверху. Но от перемены мест слагаемых, как известно, сумма не меняется. Суть политэкономического устройства страны не изменилась — власть работает на деньги, деньги работают на власть, а общий смысл этого плутократического симбиоза по-прежнему сводится к выкачиванию общенационального богатства за границу. И офшоры по-прежнему служат гаванью не только для миллиардов вывезенных из России долларов, но и для прав собственности на наиболее прибыльные российские предприятия, включая недропользователей.

Да и в бюрократической реставрации нет нужды. По уровню коррумпированности и численности бюрократического аппарата на душу населения и, тем более, на единицу производимого продукта нынешняя власть на много порядков обогнала советскую номенклатуру и достигла, по заключениям международных экспертных институтов, мировых рекордов. Так что, как ни крути, у нас самый что ни на есть кондовый олигархо-бюрократический режим. Как ни измеряй — по структуре бюджетных расходов, по уровню коррумпированности, по степени социального неравенства, по утечке умов, по показателям экономической и политической свободы, по вывозу капитала, по степени монополизации или криминализации экономики, — мы имеем типичное олигархическое, бюрократическое, полицейское государство с криминализованной и монополизированной экономикой.

В отсутствие экономического суверенитета бессмысленно говорить о политической демократии. Сурков пишет, что «впервые за тысячу лет наше общество так свободно». С этим можно согласиться только в смысле свободы от ответственности. Действительно, власть себя чувствует свободной от ответственности за народ, которому предлагается самому заботиться о себе. Никто ни от кого ничего не требует. На выборы ходить не имеет смысла — состав их участников предопределен и результаты заранее известны, они доводятся на места и тиражируются СМИ как ожидаемые контрольные цифры. Безработные могут ощущать себя свободными от работы, бомжи — от жилья, большинство российских семей — от собственности, алкоголики и наркоманы — от будущего.

Вопреки собственному предостережению о том, что «выводы делать рано», Сурков заключает, что «первые шаги российской свободы обнадеживают. Демократия справилась с нищетой, сепаратизмом, общественным унынием, правовой разрухой, остановила распад армии и госаппарата. Потеснила олигархию, перешла в решающее наступление на международный терроризм, укрепила экономику… работает…».

Так и хочется сказать: вашими бы устами да мед пить, Владислав Юрьевич. Но лучше завершить мою затянувшуюся реплику словами самого автора: «Скромность и трезвость самооценки не повредят амбициям, наоборот, сделают их реалистичнее и честнее. Напомнят: давно пора учиться изобретать, управлять, конкурировать».

Вот с этим я полностью согласен. Дайте возможность конкурировать, откройте для свободных дискуссий СМИ, заставьте министров публично отчитываться за свою работу, обосновывать принимаемые решения и, главное, отвечать за ошибки и преступления. Введите механизмы прямой персональной ответственности властей предержащих за результаты своей работы, не бойтесь свободного народного волеизъявления и патриотической оппозиции. Ведь вы уже согласились с многими ее требованиями. Отправьте в отставку пораженцев, которые не верят в то, что российская экономика может переварить намного больше денег, чем 28% от ВВП, и вывозят под этим предлогом триллионы собранных налогов из страны. Словом, не мешайте развитию производительных сил и помогите деньгами науке. И тогда народ быстро научится изобретать, а бюрократия — управлять страной эффективно. Тогда демократия станет настоящей, а суверенитет — крепким.

 Отправлено: 20.04.07 13:38. Заголовок: NEWSRU//Горбачев: самоуправство нынешней власти может стать "хуже КПСС"

Горбачев: самоуправство нынешней власти может стать "хуже КПСС"

время публикации: 18 апреля 2007 г., 12:08
"Горбачев-фонд" совместно с Независимым институтом выборов представил результаты мониторинга региональных выборов, сообщают "Новые известия". Директор Независимого института выборов Александр Иванченко сообщил, что если на региональных выборах минувшей осенью три региона России получили "хорошо" и один "неуд", то нынешней весной "хорошо" удостоился только один регион, а "неуд" - сразу пять.

Затем слово взял экс-президент СССР. По его собственному признанию, за региональными выборами он не следил, поскольку был на больничном и приступил к работе только неделю назад. Тем не менее Михаил Горбачев посетовал, что законы изменились "не к лучшему".

По его словам, "Единая Россия", пользуясь большинством в парламенте, навязала обществу целый ряд ограничений. Он поставил в пример Казахстан, где выборы губернаторов вводят, а в России - отменяют. Отмену графы "Против всех" Михаил Горбачев назвал примером "неуважения к избирателям", которые не находили в списке того, кому бы могли доверить власть. Восстановление досрочного голосования - это "возможность сработать для всякой нечистоплотной публики, а не получить волеизъявление народа". В результате во власти оказываются "не те, кого хотят люди".

- Гонения Путина на диссидентов ближе к стилю Горбачева, чем может подумать большинство людей


Михаил Горбачев выразил озабоченность и по поводу свободы слова в России: "Откат налицо, когда через квартал по одному телеканалу переходит в собственность государства". Свободы создавать партии в России, по его мнению, сегодня также нет. "Сколько организаций претендовали быть партиями, а их закрыли, как мою Социал-демократическую партию" , - пожаловался президент СССР. В результате выборы превращаются в "игру в одни ворота", а самоуправство власти может дойти до того, что "это будет хуже КПСС".

Однако организаторов "Марша несогласных", лидеров "Другой России", которые, в сущности, говорят то же самое, Михаил Горбачев не поддерживает. По его мнению, "там много объединилось всякого народа, который хочет только одного - вернуться во власть".

При этом президент Путин "удачно или не удачно, но начал курс на модернизацию". Горбачев не желает, чтобы в стране развивались "стихийные процессы". Он выступает за то, чтобы Путин уходил как демократ, и не называл имени преемника. В таком случае, это будет еще одна его заслуга перед народом. Затем экс-президент напомнил, что когда он был у власти, то Борису Ельцину избираться никто не мешал.

Потом слово вновь взял Директор Независимого института выборов, который пообещал оповестить избирателей о депутатах, голосующих за изменение законодательства о выборах. Партии должны бояться вносить этих депутатов в свои списки на грядущих выборах в Госдуму, уверен Иванченко.


Затем выступавшие перед журналистами эксперты переключились на критику вне страны. Александр Иванченко сообщил, что в качестве наблюдателей от международных организаций в Россию едут "политически ангажированные люди". Досталось и докладу Госдепартамента США, который вызвал бурную реакцию среди российских политиков. По мнению Иванченко, несмотря на строгий дидактический тон по отношению к России, доклад написан с ошибками. Например, там говорится, что выборы в России проводятся в два дня, и это является источником для фальсификаций, тогда как в России выборы в два дня не проводятся и никогда не проводились.

 Отправлено: 11.07.07 08:54. Заголовок: Washington Times//Россия напоминает Мексику в период с 1929 по 2000 год

Две сварливые державы
Майкл Бэрон

Российское политическое устройство приобрело сходство с политическим устройством Мексики в период с 1929 по 2000 год
На прошлой неделе Джордж У. Буш встречался с российским президентом Владимиром Путиным, а вскоре должен пообщаться с китайским лидером Ху Цзиньтао. Два этих события напоминают, что Бушу и его преемникам и в дальнейшем предстоит трудная задача по общению с этими двумя недружелюбными и потенциально опасными державами. Значительная часть мира продвинулась в сторону демократии и свободы, но Китай недалеко ушел по этому пути, а Россия, по-видимому, направляется в противоположную сторону.

Из этих двух держав, пожалуй, легче иметь дело с Китаем. Судя по всему, руководство там коллективное, что обеспечивает некоторую преемственность политики.

Плохо то, что режим продолжает подавлять свободу слова и вероисповедания. Диссидентов в руководстве долго не держат – так случилось, например, с Чжоу Цзияном, когда он выступил против разгона демонстрантов на площади Тяньаньмэнь силовыми методами в 1989 году.

Хорошо то, что коллективное руководство, по-видимому, вырабатывает рациональные решения, которые служат реакцией на происходящее. Китайские лидеры явно склонили северокорейский режим-изгой к отказу от военной ядерной программы. По-видимому, они сознают, что для Китая Ким Чен Ир опасен, как и для всех нас.

Россия не такова. Путин, по-видимому, упорствует в своем иррациональном сопротивлении нашему решению разместить элементы ПРО в Польше и Чехии. Как уже подчеркивал Буш, очевидно, что эти объекты не несут угрозы для России, так как ясно, что они разработаны для защиты Европы от ракетного удара Ирана. Желание Путина утвердить нечто типа гегемонии над бывшими странами-сателлитами Советского Союза в Восточной Европе выглядит настоящей манией.

Но мании и заблуждения одного человека могут определять политику государства в стране, где этот бывший офицер КГБ, по-видимому, консолидировал власть в своем собственном лице. Складывается впечатление, что он полностью контролирует правительство, которое, в свою очередь, контролирует нефтяную промышленность и СМИ. Хотя Путин постоянно повторяет, что будет уважать закон, не позволяющий ему выдвигать свою кандидатуру для переизбрания в 2008 году, он, по-видимому, единолично подбирает себе преемника.

Российское политическое устройство стало напоминать политическое устройство Мексики с 1929 по 2000 год – а это было нечто наподобие абсолютной монархии, только с ограничением срока полномочий. Кандидат правящей Институционно-революционной партии (ИРП) всегда избирался президентом, законодательная власть тупо штемпелевала все решения президента, а по истечении срока своих полномочий президент подбирал себе преемника. Как это выглядело на практике, описывается в увлекательной книге бывшего министра иностранных дел Мексики Хорхе Кастанеды под названием "Вечная власть: как выбирали мексиканских президентов". Автор взял интервью у четырех экс-президентов Мексики, которые без обиняков объясняли, как их отбирали предшественники и как они сами, в свою очередь, подбирали себе преемников. Только человек с такими хорошими связями, как Кастанеда, выросший в кругах элиты ИРП (его отец тоже занимал пост министра иностранных дел), мог раскрутить своих собеседников на такие откровения, напоминающие пьесы Шекспира.

В Мексике все время разыгрывался один и тот же сюжет: в царстве собственноручно, лично подобранного преемника экс-президент пытался негласно остаться у власти, но его усилия шли прахом. Традиция была задана с самого начала. Создатель системы ИРП Плутарко Кальес пытался руководить страной после того, как избранный им преемник Ласаро Карденас официально пришел к власти. Карденас вызвал Кальеса к себе в кабинет, велел ему ни во что не вмешиваться и вообще уехать из Мексики. Кальес переехал в Калифорнию. Правда, в конце концов ему разрешили вернуться в Мексику.

По моим предположениям, Путин, решающий, кого выбрать новым президентом, надеется сам сохранить власть, но, вероятно, обнаружит, что его оттеснили, как случилось с Кальесом. Или как сталось с Борисом Ельциным, который в 1999 году лично выбрал Путина в качестве своего преемника.

Для США это создает следующую проблему: подобные режимы склонны действовать менее предсказуемо, чем коллективный режим Китая. В путинской России, как и в Мексике при власти ИРП, каждый новый лидер может перескакивать с одного политического курса на другой. Многие из подобных перемен будут непредсказуемы, поскольку политики, которых устраивает, что кто-то один выбрал их на должность, предполагающую огромную власть, будут таить от предшественника все свои нежелательные, с его точки зрения, качества. Как показано в книге Кастанеды, единоличное правление обычно порождает круг придворных-лизоблюдов, а новые лидеры совершают шаги, которых никто не ожидал.

Так, Путин отступил от курса Ельцина: он подавляет свободную прессу, угрожает независимым лидерам бывших советских республик и противодействует усилиям тех, кто пытается помешать Ирану разработать ядерное оружие. Нам остается лишь надеяться, что следующий российский президент, в свой черед, отклонится от курса Путина.