Либеральный клуб - главная страница

Общественные организации: Фронт выше закона

Елена Лукьянова

09.06.2011, 104 (2870)

В народный фронт, о создании которого объявили 6 мая 2011 г., успели вступить многие: союзы женщин, пенсионеров, РСПП, ФНПР, «Деловая Россия». «Единая Россия» приглашает всех — от движения «Убитые дороги Пскова» до волонтеров и художников-нонконформистов. Народный фронт, содержательно напоминающий испанскую «Фалангу», правящую партию в Испании времен Франко, пока остается виртуальной реальностью. Сам лидер назвал его «неформальной структурой».

Что же это за структура? Какова ее легитимность? Регулируется ли ее деятельность каким-либо законом? Пока фронт — это общественное объединение, на которое должен распространяться одноименный закон. Хочу подчеркнуть: под действие закона подпадает любое общественное объединение. В соответствии с законом «под общественным объединением понимается добровольное, самоуправляемое, некоммерческое формирование, созданное по инициативе граждан, объединившихся на основе общности интересов для реализации общих целей, указанных в его уставе» (ст. 5). Такое определение вполне подходит для ОНФ.

Закон предоставляет для объединений закрытый перечень организационно-правовых форм: общественная организация, общественное движение, общественный фонд, общественное учреждение, орган общественной самодеятельности и политическая партия (ст. 7). И никаких других вариантов. Можно называться как угодно, но при этом отвечать требованиям одной из этих форм. Отбросив явно непригодные для фронта, мы оказываемся перед выбором между общественной организацией и общественным движением. Для идентификации ОНФ задачка уже посложнее, поскольку в данном уравнении мы имеем слишком много неизвестных.

Разница между организацией и движением состоит в членстве, а также в целях и задачах. У первой членство есть, а у второго нет. Нам ежедневно объявляют список новобранцев фронта, но мы не знаем, как оформляется вступление: если как фиксированное членство, то тогда речь идет об общественной организации. Но по провозглашенным целям и задачам ОНФ ближе к общественному движению, которое представляет собой «массовое общественное объединение, преследующее социальные, политические и иные общественно полезные цели, поддерживаемые участниками» (ст. 9). Первый заместитель секретаря президиума генсовета «Единой России» Андрей Исаев заявил, что фронт — «это всегда широкое движение, в которое могут входить люди с разными интересами и даже разными политическими взглядами, но объединенные общей целью».

Закон не обязывает общественные объединения регистрироваться. Правда, ровно до тех пор, пока их участники договариваются о совместных действиях дома на кухне или у костра в лесу. Но как только им для этого потребуется помещение, стол, стул и компьютер, они обязаны приобрести статус юридического лица. Без регистрации это невозможно. Если верить Дмитрию Пескову, фронт — это «консолидация не в рамках «Единой России», средства партии не могут расходоваться на мероприятия ОНФ.

Если фронт намерен участвовать в выборах или хотя бы в праймериз, создать сайт для обсуждения совместной программы, с которой инициировавшая его создание партия пойдет на эти выборы, то регистрация тем более необходима. Иначе однажды кому-нибудь может очень захотеться проверить или обжаловать его отнюдь не виртуальную деятельность, и получится нехорошо.

Теперь о том, что мы об ОНФ знаем достоверно: о его внешних целях и тайных задачах в контексте тех самых законодательных рамок, о которых говорил президент. Сам он вполне уверенно охарактеризовал произошедшее как создание предвыборного альянса, объяснимого с точки зрения избирательных технологий, и назвал фронт одним из избирательных блоков. Путин обозначил его как «предвыборную коалицию». Исаев также подтвердил, что это предвыборный проект. Остальные участники политического процесса, по-разному оценив перспективы проекта, также не усомнились в его избирательных целях.

А тайные задачи ОНФ — возможно, нечаянно — озвучила член Центризбиркома Елена Дубровина. На заседании ЦИК она констатировала, что фронт сможет заниматься партийной агитацией, формально находясь вне поля избирательной кампании. «Если он не будет политической партией, то он не подпадает под закон о равном доступе политических партий к эфиру. Они вообще будут в свободном плавании», — сказала Дубровина. И все сразу встало на свои места. Европейский суд по правам человека наконец-то добрался до рассмотрения жалобы объединенной оппозиции о дискриминации партий по доступу к СМИ во время избирательной кампании 2003 г. Получается, вся затея с ОНФ — ради того чтобы безнаказанно и без ограничений уже сегодня начать предвыборную агитацию.

Однако даже при самом поверхностном взгляде понятно, что фронт — это закамуфлированный избирательный блок. А значит, легитимность его существования и функционирования можно оценить с позиции избирательного законодательства. Будущие участники фронта, если верить проекту декларации, «договорились совместно принять участие в выборах в Государственную думу Российской Федерации в соответствии с законодательством и по общему согласию сформировать общефедеральный список кандидатов от партии «Единая Россия».

Давайте сравним его содержание с отмененными шесть лет назад положениями законодательства о выборах. По закону «Об основных гарантиях избирательных прав…» в редакции 2002 г. под избирательным блоком понимался «добровольный союз двух и более избирательных объединений, а также создаваемый в порядке, предусмотренном законом, добровольный союз одной или нескольких политических партий, являющихся избирательными объединениями, с одним или несколькими общероссийскими общественными объединениями». Правда ведь очень похоже на ОНФ — за исключением «в порядке, предусмотренном законом»?

Избирательные блоки выдвигали единые списки кандидатов, которые должны были быть поддержаны съездами партий и объединений, входящих в блок. Благодаря этому правилу в думских выборах 1995 г. могли участвовать 258 партий и движений. Но потом это стало неудобным: слишком много участников, растаскивающих вожделенные голоса по своим партийным корзинкам, слишком неуправляемый процесс. Поэтому в 2003 г. в законы внесли поправки, исключившие возможность участия непартийных общественных объединений в выборах.

Действующий закон «О выборах депутатов Государственной думы…» термина «избирательный блок» уже не содержит. А в нашем избирательном законодательстве разрешено только то, что разрешено. Никакие заявления лидера «Единой России» о том, что «все партии и движения имеют такие же равные права и имеют право пытаться собирать своих единомышленников», не помогут. Нужно исправить закон, признать ошибку шестилетней давности и разрешить создавать предвыборные блоки всем или не разрешать никому.

Сейчас правом выдвижения списка кандидатов на выборах депутатов Государственной думы обладают только политические партии, даже если они выдвигают граждан, не являющихся членами партии. И никаких блоков. Пусть формально федеральный список кандидатов партии «Единая Россия» будет выдвигаться ею самой, известно, что фактически к его формированию привлечены иные общественные объединения, выступающие в рамках фронта на равных началах. А все, что является общеизвестным фактом, уже является доказательством в суде. Не только в европейском, в российском тоже. Пока законность фронта с точки зрения избирательного законодательства выглядит сомнительной.

Если же разрешить блоки, то может появиться своя коалиция у коммунистов, патриотов, либералов и несистемной оппозиции. Вовсе не обязательно, что они наберут меньше 7%. И вообще, такая реформа избирательного законодательства теоретически может привести к появлению совсем другого объединения. Фронта против «Единой России».

А пока что неформальная надпартийная структура под названием Общероссийский народный фронт — это укрепленный блокпост, который удерживает рубеж между бюрократией и народом, между законом и беззаконием, между правдой и ложью, доверием и недоверием. Между прошлым и будущим, наконец.

Читайте далее: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/261770/front_vyshe_zakona#ixzz1P9kIySkU

Глеб Павловский: Тандем как фактор риска

Тандем является моделью недобровольного договора в обществе, где «все обо всем могут договориться»

Глеб Павловский
Vedomosti.ru

29.07.2011, 00:09

Тема общественного договора успокоительна сама по себе. Она навевает картину группы людей, которые расселись вокруг стола и, может быть, чуть нервно о чем-то договаривается. При этом они не дерутся и не пытаются убить друг друга, а говорят и черкают в блокноте. Энтузиасты говорят об общественном договоре как об уже идущем процессе. Форумы вроде пермского всегда ведут к позитивной интоксикации — проблемы кажутся решаемыми. Возможно, для того их и следует собирать. Ведь речь идет, в конце концов, о политике с очень крупными ставками, о смене модели власти, причем такой, в которой участвует сама эта власть.

1. В залах и кулуарах пермской встречи присутствовал почти полный набор типов-ролей-персонажей, необходимых для успеха. Первые и вторые составы региональных и муниципальных кадров. Реальные люди, знающие, что почем и с какой стороны подойти к бестии по имени «Власть». Юркие коммуникативные перцы, с аппаратурой и без, у которых картинка складывается в голове, едва они вошли в зал. Лица свободных занятий — пиармены, критики и остальные интеллектуалы. Стратеги 2020 г., члены комитетов и советов при президенте, лица, приближенные к тандему. Немного политиков, чуть-чуть международных типажей. Орговики нового типа, а также местные и московские банкиры. Молодые умы оппозиции… Более чем достаточно, чтобы спроектировать вчерне пункты общественного договора.

Мне невольно вспоминалась почти такая же шумная встреча — в Нижнем Новгороде, тогда еще без айфонов и айпадов. Дело было в октябре 2003 г., и тот день хорошо запомнился участникам — присутствием еще свободного Михаила Ходорковского, прямо из Нижнего и вылетевшего под арест.

Интересно, что в Нижнем Новгороде также обсуждалась конструкция общественного договора. Речь тогда шла примерно о формуле «налоги в обмен на свободу» — олигархи самооблагаются разовым налогом, компенсирующим приватизацию 1990-х, и впредь платят налоги честно и регулярно. Арест Ходорковского сорвал поиск формулы — о чем иногда с сожалением вспоминают. Забывают, однако, что договор тогда состоялся. Общественный договор 2003 г. не сорвался — зато его потенциальные участники получили более выгодное для себя предложение, выраженное в формуле «одним миллиардером меньше в обмен на твое превращение в миллиардера».

Парадокс заключается в том, что ценой общественного согласия стал ЮКОС, и только он один. Все, начиная от (тогдашнего) президента Путина и главы его администрации Волошина, обещали, что «дело ЮКОСа не станет прецедентом», — и оно прецедентом не стало. Вместо социального самообложения капитаны российского бизнеса получили мгновенные преференции — не прошло и трех лет, как вчерашние «олигархи» стали миллиардерами. Свои выгоды извлекла и власть — политические, бюджетные, электоральные и даже налоговые. Даже западный инвестор, в общем, поддержал формулу 2003 г. (вспомним восторги Браудера в связи с разгромом ЮКОСа). Это ли не успех?

Однако у решений оказались последствия. Система загнала себя в угол и до сих пор цепенеет при вопросе о Ходорковском.

Есть второй, более яркий пример договорной конструкции.

2. Общественный договор 2008 г. еще популярней и показательней, поскольку у него есть мировое имя: тандем Медведев — Путин. Особая система правления страной, снижающая риски преемственности, создающая благоприятный коридор необходимым (с точки зрения и самого Путина!) реформам. На первых порах — невероятно успешная. Возник новый курс модернизации, внутри старого большинства стала складываться новая, причем лояльная, коалиция. Но сегодня ничего из этого не осталось.

Рассмотрим простой факт: у тандема нет политической программы, общей для Медведева и Путина. Он оказался не способен выработать таковую за период, пока оба государственных деятеля работали в явной связке. Он не справился с тем малым, что не требовало никаких особых усилий. Кадровые вопросы у нас — дело тонкое и деликатное. Но программа — такой пустяк!? А сколько бы страхов сегодня она сняла. Иногда политики по оплошности говорят или делают что-то, что вспугивает бизнес, общество и иностранных инвесторов. Но это не наш случай. Никакой случайности нет — пугающая неопределенность создается намеренно.

Нам говорят — политическая программа не ясна? Она и не будет ясна. Страна этого — сегодня, накануне августа 2011 г. — еще не заслужила. Ее политическое будущее должно зависеть от некоего решения, как-то связанного с нашим поведением. А если наше поведение будет нехорошим, то и политическая программа может оказаться не хороша! Отсутствие и кандидата, и программы несет сигнал об угрозе. Эта угроза не скрыта, она публична. Два человека сообщают, что они еще не решили, чего именно мы заслуживаем в будущем в своей стране.

Если вдуматься, трудно вообразить нечто более странное: политики, создавшие популярный модуль управления, изнутри заперлись в нем и отказываются выходить — или хотя бы объявить его траекторию! Страховка класса ААА превратилась в неуправляемый генератор всевозможных рисков, причем некоторые риски он производит намеренно. Искусственная неизвестность политической программы тандема шокирует. Это артефакт, функция которого — исключить чью-либо возможность сегодня планировать что-либо больше чем на год-два! Но это же риск?

Да, это политический риск, у него есть цена — и эту цену готовы оплачивать. Сохранение неопределенности вот уже год, с прошлого августа, власть оплачивает оттоком десятков миллиардов долларов. Это страшно интересно, поскольку перед нами, по-видимому, рыночная оценка властью своего права оставаться дозировщиком неопределенности, страха, рисков. Эти десятки миллиардов — цена другого общественного договора, чем тот, о котором говорили в Перми. Похоже, нам всем страшно повезет, если страна унесет ноги из капкана по имени «тандем».

3. Наша власть не догматична, не бюрократична — и ничего не хочет запрещать. Ее беда в обратном — она чрезмерно готова использовать все: модернизацию, когда надо, децентрализацию и общественный договор. Наша власть не чужда никаким светлым идеям: ни демонополизации, ни приватизации, ни даже уходу государства из бизнеса. Только она намерена сама устанавливать эти нормы, дозировать прозрачность и указывать место для бизнеса — здесь нет партнерства, это односторонняя ситуация. Наша власть — это всегда собственность на власть. Поэтому бизнес остро заинтересован в программах приватизации власти, в которых он мог бы поучаствовать. И новая, расширенная программа приватизации имеет двойной код: это приватизация долей в государственном бизнесе, но и — еще более интересная! — приватизация долей во власти приватизатора.

Конструкции власти и собственности прозрачны — лишь для тех, кого это касается. Банк Москвы был прозрачен для лучшего хозяйственника России Юрия Лужкова, но, как только возник ВТБ, тому откусили активы по локоть, для начала на 295 млрд руб. Зато г-н Улюкаев меланхолично заметил, что в доверенном банке мэрии «под риском находилась значительно большая сумма». Здесь стоит остановиться, поскольку Улюкаев высказал ряд интересных философских тезисов о нашей общественной реальности. Говоря о Банке Москвы, он назвал его «структурой матрешки. Внутри банка находилась другая структура, занимавшаяся ненадлежащей деятельностью… Это порождало ситуацию ограниченного знания, ограниченной прозрачности».

Оставим цену потерь ВТБ финансовым занудам. Важна модель: внутри легальной структуры находится совсем другая структура, деятельность которой как-то совмещается с первой. Симбиоз? Но когда тайный движок матрешки раскрылся, стала ясна и его цена. Во всяком случае, стартовая цена. Все, что мы знаем о российском общественном договоре до сих пор, — это вскрытие таких вот выкидышей. Сорвавшиеся общественные договоры легко разъяснить — но будущее из них ни экстраполировать, ни вывести невозможно. Тандем является моделью — чего? Недобровольного договора в обществе, где «все обо всем могут договориться». У нас повсюду какой-нибудь тандем, тот или иной. То есть захваченное, узурпированное пространство вынужденной договоренности, где нельзя ни сформулировать интересы вслух, ни предложить компромисс, ни даже хотя бы предоставить гарантии. Символ этого — два человека, хранящих молчание на глазах всей страны. Возможно, в страхе перед зубастой матрешкой Улюкаева.

Автор — директор Фонда эффективной политики . Статья продолжает цикл «Пермский договор», посвященный выработке нового общественного договора. Цикл подготовлен совместно с Пермским экономическим форумом. Статьи выходят по пятницам.
Эта публикация основана на статье «Общественный договор: Забыть тандем» из газеты «Ведомости» от 29.07.2011, №139 (2905)

Форум » За свободную Россию » ВЕДОМОСТИ//Общественные организации: Фронт выше закона
	перенос